год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Мослифт

Доехать бы в лифте до Лужкова

Он смотрел на меня, и глазах его читались смертная тоска и отчетливо поблескивающие вопросы: "Зачем ты ко мне явился? Когда же ты наконец смоешься? Чего мне следует от тебя ожидать?"

В свою очередь, сказать, что чувствовал я себя некомфортно - значит назвать пустыню Каракумы курортной зоной. Он - генеральный директор объединения "Мослифт" и президент недавно созданного Национального союза предприятий жилищно-коммунальной отрасли Владимир Борисович Николаев, который во исполнение некоторых коммуникационных обязательств с третьими лицами был вынужден со мной встретиться.

Я - первый заместитель главного редактора "Экономической газеты/Развитие", который уже в течение нескольких лет пытается понять, возможно ли в принципе некое загадочное существо под названием "социально-справедливый предприниматель".

Еще немного пояснений. Наша газета находится в натянутых отношениях с московским правительством. Оскорбленный письмом нескольких наших читателей по поводу квартирного вопроса зам. Лужкова В.И.Ресин судился с нами в течение года. Суд мы проиграли, но зато получили представление о том, что из себя представляет система московского судопроизводства.

"Мослифт" входит в московскую систему власти, и когда я увидел на стенах многочисленные грамоты и дипломы московского правительства, то помянул не один раз крепким словцом это самое третье лицо, втравившее меня в столь сомнительную ситуацию. Тем не менее надо было что-то делать - уйти, хлопнув дверью, значило потерять лицо. Привычные жанры работы в данном случае совершенно явно пробуксовывали, и я занялся решением локальной задачи - необходимость благожелательно-нейтрального интервью с малознакомым объектом.

И вот что получилось. Итак, Владимир Борисович Николаев. Выходец из семьи потомственных работников системы коммунального хозяйства. Более 40 лет профессионально занимается производством лифтов, оборудования к ним, лифтовым хозяйством и эксплуатацией.

- Владимир Борисович, почему люди выбирают такую, скажем, неромантическую профессию? Всю жизнь иметь дело с помойками, разрывами теплотрасс, сожженными пробками в лифтах?

- Я думаю, выбор профессии иногда происходит в силу семейной традиции - так произошло в моем случае. Однако не согласен с вами - в нашей работе есть очень творческие моменты. Вот вы, например, наверняка не знаете, что система управления движением лифтового транспорта по некоторым своим параметрам напоминает центр управления полетами и отнюдь не так проста, как кажется.

Кроме того, "от других" нас отличают, так сказать, пространство и время. Представьте себе временщика, который придет в нашу отрасль? Вы представляете, что наделает такой визитер, скажем, с системой теплокоммуникаций, которые в принципе должны служить не одно десятилетие?

Например, дом и его системы обеспечения рассчитаны не менее чем на 25 лет, и мы прекрасно знаем, что это лишь минимум - существуют дома, в которых исправно еще работают коммуникации прошлого века.

Словом, за внешней скромностью и шуточками о незаметности профессии у Николаева скрывается внутренняя огромная гордость. Гордость заключается прежде всего во времени, точнее, в периоде охвата. Владимир Борисович мыслит категориями десятилетий и убежден, что в сфере ЖКХ иное мышление не просто бессмысленно, а вредно и даже опасно.

Я задумался: действительно, есть отрасли, которые производят товары ежедневного спроса - сегодня купил, завтра - съел и забыл. Существуют отрасли, производящие товары длительного потребления - 3-5 лет. А Николаев работает в отрасли, в которой сроки службы предметов и их систем исчисляются промежутком от 10 до 100 лет и больше.

И если здесь уместны спортивные аналогии - то отрасли можно разделить на спринт, средние дистанции и марафон. Работники ЖКХ гордятся тем, что они - своеобразные марафонцы экономики. Сюда же примыкает необходимость системного мышления, ибо современный многоквартирный дом - сложное сооружение, в котором несведущему человеку легко заблудиться, как в темном лесу. И если управленец ЖКХ не умеет мыслить системно - грош ему цена. В его голове должно укладываться все - теплотрассы и электросети, телевещание и лифтовое хозяйство, строительство гаражей и состояние водопровода, утепление окон и своевременный вывоз мусора.

Более того. У частного дома есть хозяин, который, помимо приятного чувства обладания, должен еще и производить ремонт и эксплуатационное обслуживание дома. В доме многоквартирном таковым редуцированным хозяином являются те же несчастные работники ЖКХ. Несчастные, потому что, не обладая приятным и мотивирующим чувством собственности на недвижимость, они в полной мере получают отрицательные эмоции, связанные с ремонтом и эксплуатацией.

Ответственность же велика. Во всяком случае, она выше, чем, скажем, во многих производствах. Ведь если человек, к примеру, купит некачественный товар, скажем мебель или даже автомобиль, то в большинстве случаев пострадает только он сам.

Если же управленец ЖКХ проморгает время ремонта теплотрассы или закупки мазута, может пострадать целый регион, как это систематически происходит с Камчаткой и Приморьем.

Здесь Владимир Борисович произнес несколько гневных филиппик в адрес приморского губернатора Наздратенко, назвав его неумехой, которого давно пора уйти "по профнепригодности к управленческой работе".

Итак, профессионалы ЖКХ, или, по современному, работники систем жизнеобеспечения, в состоянии заниматься вполне рутинными и при этом очень нервно-затратными делами. И делают это лучше, чем многие остальные. В подтверждение этого обстоятельства Николаев привел тот факт, что в лифтовом вертикальном транспорте Москвы, насчитывающем ныне около 60000 машин, который, по его словам, перевозит в день не менее 15 млн. пассажиров, практически не имеется крупных аварий.

Почесав в затылке и попытавшись что-нибудь припомнить, ибо превосходство собеседника вызывало протестную реакцию, я вынужден был согласиться - действительно в Москве за последние годы крупных аварий не было. Владимир Борисович объяснил, что в вертикальном транспорте, в отличие от других видов транспорта, основным критерием является безопасность. Установив этот факт, николаев пригласил отобедать с ним, чем бог послал.

Есть хотелось, к тому же мне действительно было интересно, как питается гендиректор пусть не самого крупного, но все же значимого московского концерна, входящего в систему московской власти.

Таинство совместной трапезы происходило в комнатке, отделенной от общей столовой дверью. Блюда - из общего меню. После грибного супа вернулись к обсуждению проблемы образа жилищно-коммунального работника.

Я вновь стал допытываться: "Почему-де модели автомобилей знают все, они являются предметом общественной значимости и престижа, а конструкторов, скажем, теплосетей и тех, кто их обслуживает, не знает никто. Ведь без автомобиля худо-бедно даже в большом городе прожить все-таки можно, а вот без отопления или лифта, вряд ли".

Владимир Борисович, откушавши второго блюда, на это довольно гордо заметил, что в мире существует множество фирм, обладающих известностью и производящих лифты.

Думаю, 99 процентов наших читателей не способны назвать даже одну фирму, производящую лифты. Поэтому спешу внести ясность - в нашей стране основные производители лифтов - это Карачаровский (Подмосковье) и Могилевский заводы. В мире же конкуренцию им составляют американская фирма "Отис", немецкая "Тиссен", чешская "Литек" и японская "Мицубиши".

Помолчали. И поскольку "центровые" СМИ об этом не пишут и не говорят, то перешли к обсуждению журналистов в целом. Здесь, возле стола, как бы появилась незримая тень московского мэра, и в воздухе столовой распространилось особое московское управленческое отношение к "журналюгам" и вообще умникам, мало что понимающим в реальной хозяйственной практике. Помянули Г.Х.Попова, которого В.Б.Николаев вспоминает как некое стихийное бедствие.

Затем выслушал несколько хвалебных отзывов о Ю.М.Лужкове, суть которых сводилась опять-таки к противоречию между мало что понимающими умничающими временщиками и настоящими хозяевами-профессионалами. Хотел сказать, что, имея на своей территории налоги от почти 80 процентов денег, оборачивающихся в государстве, даже Гайдар был бы неплохим хозяином, но промолчал.

За чаем коснулись экономических проблем отрасли. Они достаточно тривиальны, хотя и весьма серьезны: на входе отрасль сталкивается с ценами, образовавшимися в результате свободной рыночной стихии: оборудование, материалы, топливо. На выходе - имеется государственное по сути регулирование оплаты квартирных услуг. Отсюда, по мнению Николаева, оплачивается лишь 20 процентов от того, что следует.

Я представил себя, платящего в пять раз больше того, что я плачу сейчас, и содрогнулся, но взял себя в руки и задал коварный наводящий вопрос - положительно ли глава "Мослифта" относится к программе реформы ЖКХ в варианте Грефа.

Здесь Николаев стал очень невнятен, ибо, как всякий управленец, привык скрывать свое истинное отношение к вышестоящим, но зато минут пять спустя, когда речь шла уже о американской фирме "Отис", оттяпавшей у "Мослифта" добрую половину рынка, он вдруг сказал: "Если же говорить об оплате за услуги, то разницу должно дотировать государство".

Иначе говоря, разрыв между нынешней квартплатой и тем, что нужно платить для приведения в равновесие всей системы, в отличие от теоретика Грефа, практик Николаев предлагает оплачивать из сверхдоходов государства, по крайней мере пока. То есть так, как это делалось во времена СССР, к которым Николаев относится не без симпатии, хотя и считает, что именно сейчас достигнута разумная степень свободы для управленцев - не нужно согласовывать всякие мелочи.

Распрощались почти дружески, хотя глаза главы Нвначале. Прибавилась ирония - ибо уходил я, смутно подозревая, что Николаев испытывает некое злорадное чувство - а раз нет сенсации, значит и написать тебе, дорогой товарищ, не о чем. Нет, Владимир Борисович, профессионалы бывают не только в системе московской власти.

Итак. Позволю себе маленькое кощунство - вот у Николаева, тьфу-тьфу, в "Мослифте" аварий нет. И никому он, этот Николаев, не интересен и не нужен. А вот бедолаге Лячину, командиру "Курска", не повезло. И не важно, что именно сгубило его, но факт налицо - катастрофа. И вот уже все дела заброшены, страна не отрываясь смотрит на то, как поднимают тела и проделывают технологические отверстия. Деньги огромные сразу всем выплачивают.

А рядом люди работают без аварий. И никому почему-то в голову не придет их похвалить. Вот так же вот - на всю страну, С помпой, с выходом во всех информационнных блоках.

Словом, представьте боевого офицера - он способен ворваться в город, добыть языка и совершить много иных великих подвигов. Но поставь того же офицера руководить рутинным процессом жизнеобеспечения - и увянет герой, в лучшем случае заскучает и запьет, в худшем - наведет полную управу родственников и кумовьев и начнет потихоньку работать к себе в карман. Его душа, его сердце не вынесут медленности и постепенности.

Выносить такую рутину в состоянии люди иного типа - врачи, у которых, как у моей жены, бывает до тридцати пациентов в день, педагоги, работники ЖКХ.

Более того, все эти категории работают в условиях отсутствия общественного признания и мотивируются исключительно внутрипрофессиональными ценностями. Говоря по-русски, все пышки достаются актерам и политикам, а все шишки - врачам, крестьянам и эксплуатационникам.

А информационное пространство России нынешней и культура ее устроены совершенно "героическим" образом. В смысле героями становятся те, кто чего-то совершил: разломал чего-нибудь, обругал другого совершенно выдающимся способом, украл - да побольше или убил несколько десятков тысяч человек.

Вот такого "героя" россиянам, понимаешь, подавай. Но мы лучше порассуждаем о противопоставлении подвига и подвижничества в православном понимании. Так, как его понимали С.Н.Булгаков и Н.А.Бердяев.

И немедленно возник вопрос: следует ли героизировать подвижничество - ежедневное добросовестное и неуклонное выполнение своих обязанностей. То бишь нужно ли делать примеры длительной беспорочной обыденной работы предметом общественного уважения и престижа? Наверное, несмотря на то, что подвижничество тяготеет к несуетности и негромкости, все же нужно. Иначе это будет уже какое-то монашество.

Однако пока только Маяковский оказался в состоянии эстетизировать производственно-рутинные процессы. И хотя Есенин ехидно обозвал Владимира Владимировича "способным петь о пробках в Моссельпроме", я думаю, что здесь он был совсем не прав. К несчастью, линия Маяковского заглохла в литературе уже к началу 70-х, отразившись мутировавшим отблеском технократического самолюбования в параболах А.Вознесенского...

Тут Николаев обиделся и заявил, что у них, как и прежде, проходят конкурсы типа лучший по профессии, соревнование с вручением переходящих призов и все такое прочее. Все так, и это здорово, однако это элементы признания внутрипрофессионального, отраслевого, я же веду речь о признании общественном, широком...

К примеру, если бы вместо надоевших хуже горькой редьки Киселевых и Сванидзе с их вечными политически-тусовочными гостями, надменно изрекающими в общем очень тривиальные вещи, хотя бы раз в месяц на экране появлялись герои рутинных процессов - как бы это было занятно. И вместо надоевших рассуждений Грымова о том, испытывала ли барыня сексуальное влечение к Герасиму или к Муму, мы бы наконец узнали, что испытывает работник дератизации, убивая свою 500-ю крысу. Или какие слова произносит про себя эксплутационник, рассматривая сожженные в тысячный раз пробки лифта.

А то ведь видим мы на экранах в лучшем случае сотню политиков, полсотни бизнесменов, сотни три артистов разных жанров и столько же певцов шоу-бизнеса. Все они живут в основном чужим: чужими идеями, чужими деньгами, чужими чувствами. Но страна-то состоит не из них. Да и качество сих субъектов оставляет желать много лучшего. Прямо скажем, не Жанны д'Арк, не Андреи Болконские, не Павлы Корчагины.

В советское время хотя бы так называемая производственная тематика существовала, хотя и не стала крупным художественным явлением.

Питерские и московские салонные интеллектуалы только что соревнований не устраивали по ее осмеиванию, однако же ростки ее стали появляться даже в США, например хейлиевский "Аэропорт" и сериал "Скорая помощь". В России же наиболее успешным воплощением производственной тематики остается крестьянско-деревенщицкое настроение.

Существовало и несколько неплохих произведений о буднях науки. Однако жизнь систем обеспечения, как и жизнь рабочего класса в целом, была представлена крайне скудно.

Во время беседы один из замов Николаева положил на стол красивый рекламный отраслевой журнал. Я думаю, в нем достаточно полно отображается бытие коммунальной сферы. И, возможно, через некоторое время создатели газораспределительных систем и лифтов займут свое достойное место в ряду героев наших дней. Но реклама - это реклама. Она отличается от журналистики так же, как завсегдатаи московских ресторанов и казино - от обычного московского трудяги.

А вот журналистика потребовала от меня самого довольно трудного самопризнания. Суть его заключается в констатации простого факта, который, собственно, сам я и вывел теоретически еще в 1998 году - есть профессии первичные и вторичные. К первичным профессиям отнесем те, в рамках которых создаются материальные и интеллектуальные ценности. Ко вторичным - те в рамках которых эти ценности распределяются и перераспределяются.

Понятно, что рабочий, инженер, писатель и ученый находятся в ряду первичных. А управленец, банкир и, к сожалению, отчасти журналист - в числе вторичных. (Вообще же профессия журналиста несколько сродни геологической - хотя мы в основном не создаем информацию, но мы ее находим и открываем для мира.)

Среди первичных же можно выделить еще более элитарное сообщество профессий, - их представители - крестьяне, врачи, строители, работники систем жизнеобеспечения, то есть непосредственно поддерживает процесс жизни. И хотим мы того или нет - их труд будет куда важнее нашего.

Именно этим системным превосходством объясняется обертон самоуверенности многих лужковских чиновников, который так раздражает журналистскую "тусовку".

Поэтому тем, кто признает данный тезис, следует работать для того, чтобы пирамиду общественного признания в области культуры перевернуть с головы на ноги, что, собственно, мы и пытались сделать в советское время. С тем чтобы врач наконец стал уважаться в обществе больше, чем какой-нибудь грязный и небритый спекулянт, чисто конкретно разъезжающий на шести "мерсах".

А вот то, что касается московского стиля управления... Уважаемые товарищи управленцы из первичных отраслей, это еще большой вопрос, являетесь ли вы еще созидателями или уже давноперераспределителями? Этот вопрос увязывается отнюдь не со временем профессионального стажа, а с состоянием социальной справедливости. И так ли уж оправдано ваше системное чувство превосходства над нами, "журналюгами"?

В этой связи заканчиваю материал вопросом: кто в московском правительстве и зачем принял решение об отдаче половины нашего рынка лифтов упомянутой американской фирме "Отис"? (Прошу считать этот вопрос официальным запросом в московское правительство.)