год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Из выступлений гражданского обвинителя Николая Васильевича Крыленко

Будем говорить о Звенигородском восстании, о набатном звоне Звенигородского восстания. Он определенно говорит, ясно и точно, что восстание не произошло на почве голода, а было организовано определенными группами лиц. Свидетель Макарий показал, что он определенно знал о предписании относительно набатного звона и об этом знал Державин. Если он здесь вдруг это запамятовал, это мы отнесем на счет Трибунала, который амнистировал Державина, признав его неопасным для Советской Республики.

Звенигородское восстание является чрезвычайно показательным - трупы, убийства, а вместе с тем благодарственные молебны, которые служил Ефрем. А разве Звенигородское восстание было единственным? А Павловский Посад, а другие? Какова была роль духовных лиц во всех этих восстаниях? Призыв к набату - это призыв к толпе воздействовать своей многочисленностью на представителей Советской власти. Только наивный ребенок, - что бы ни говорили противники, - может подумать, что если в деревне ударить в набат, соберутся все с топорами и с дрекольями, потом пастыри, которые собрали эту толпу для того, чтобы защитить храм от посягающих на него представителей Советской власти, - только наивный может предполагать, что эта толпа попросит представителей Советской власти уйти, а если и не уйдут и захотят приступить к описи храма и его имущества, то непосредственным результатом будет выступление толпы с кольями и дрекольями, убийство и кровь, убийство и кровь. Вот к чему призывали господа самарины, успенские, цветковы и к-о, - все те представители церкви, которые привыкли так хорошо говорить о любви и всепрощении. Кровь, вот к чему вы привели, и эта кровь лежит на вас, и за эту кровь вы ответите.

Когда мы подходим к подробному изучению тех аргументов, которые мы здесь выставляли, к вопросу об охране патриарха, мы видим, что и здесь та же фальшь, тот же обман, та же ложь, та же софистика. Митрополита в Киеве убили, убили какие-то четверо, одетые в красноармейскую форму. И вот, как говорит гражданин Самарин, ввиду того, что многих священников арестовывали за исполнение распоряжений Тихона, это заставляло предполагать, что власть обратится на непосредственного виновника, к самому патриарху. Ввиду этого, Совет объединенных приходов установил добровольную охрану патриарха, устроив для этого мобилизацию мужского населения и учредив постоянные дежурства, ночные и дневные, в подворье патриарха с инструкцией о том, что, в случае дерзновенного посягательства на святейшую особу, в этот момент ударить в набат, сообщить по телефону или другими путями, созвать всю многомиллионную контрреволюцию и идти просить не трогать патриарха, и идти хоть в Совет Народных Комиссаров и от имени всех сотен тысяч верующих города просить оставить его. Что это, политическое невежество или политический расчет на это лицемерие, или грубо задуманный замысел? Когда мы видели этот знаменитый ход не то 28 марта, не то мая, мы видели это чудо не то у Иверских ворот, не то у Никольских, когда невежественные говорили: вот, в наказание за грехи разодралась завеса. Если бы в этот момент действительно пришлось Советской власти в качестве акта самообороны принять некоторые меры против явных бунтарей, поднимающих народные массы против существующей рабочей власти, если бы пришлось предпринять ряд определенных шагов, и в этот момент раздался бы набат, и все собрались бы, - ведь не все такие, как...., которые во время восстания запираются в своей комнате и смотрят только через окошко, - если бы собрать их, они устроили бы крестный ход, разве крестным ходом все это кончилось бы? И это говорит политический деятель, проведший всю свою жизнь на службе царского режима, видавший в это время все дела царских палачей и царских опричников.

Мы здесь имеем ту же попытку эксплуатации народной темноты, ту же попытку эксплуатации народного невежества. Представители класса помещиков, уничтоженного нами и не могущего забыть о том, что они уничтожены и что эти 10.000 десятин земли отняты, - пытаются действовать другими путями. Когда вы мне говорите, что то обстоятельство, что у вас отняли землю, не является для вас существенным, я вам покажу документ - ваше письмо.

Поэтому, когда мы будем оценивать ваши выступления тогдашнего времени против Брестского мира и ваше сношение с украинскими контрреволюционерами, мы будем стоять на определенной классовой точке зрения, и с этой точки зрения мы будем оценивать вашу деятельность. Вот единственный критерий, из которого мы должны исходить.

Значит, не так-то безобидна была деятельность этого совета приходов, в том числе и его руководящей организации. Правда, Бюро этого совета составилось из элементов очень разнородных. С одной стороны, гражданин Самарин, обер-прокурор святейшего синода, уездный предводитель дворянства, губернский предводитель дворянства, уездный земский начальник, он же камергер, он же егермейстер, он же присутствовавший и входивший к государю по должности, - это первый персонаж среди этих лиц. Другой - Кузнецов, участвовавший в том черносотенном съезде, на котором было принято постановление о том, чтобы лишить евреев последних остатков их гражданских и политических прав, которые у них были в тогдашней царской России. Этот проповедник свободы совести и свободы вероисповеданий присутствовал на съезде, вынесшем это постановление. Вот состав этой руководящей организации.

Он (Сасарин) был членом той депутации, которая была послана советом приходов в Совет Народных Комиссаров и которая черным по белому в своем постановлении написала, что это ни в коем случае не должно означать признания существующей власти народных комиссаров, а должно означать, что с нею считаются как с властью, фактически захватившей в свои руки церковь. Этот политический поступок характеризует и моральное значение гражданина Самарина, несмотря на всю его борьбу против Распутина.

Здесь в Революционном Трибунале не ставится на первый план момент формальный - формальных улик, - здесь говорится о здравом смысле и революционной совести. И эта революционная совесть говорит нам, что с точки зрения революции, с точки зрения интересов трудящихся, нам нужно действовать так, чтобы действия наши приводили к наиболее желательным, с точки зрения интересов рабочих и крестьян, результатам.

Я перехожу к той деятелности Кузнецова, которая является иезуитской по-существу, как всегда действия православной церкви. С одной стороны проповедуется набатный звон, с одной стороны - призыв к верующим стать грудью и дать отпор, с одной стороны - постановления собора, грозящие анафемой всем, кто будет проводить в жизнь декреты Советской власти, с другой стороны - депутация в Совет Народных Комиссаров. Всякий поймет, что шли в Совет Народных Комиссаров не затем, чтобы агитировать среди них. Я думаю, что гражданин Кузнецов не станет нас уверять в этом, но если вы пойдете в Совет Народных Комиссаров, так как вы пошли с делом о мощах преподобного Саввы и скажете, что там происходило кощунство, плевали, курили, - так пишет отец Иона, хотя потом по долгу священства заявляет, что он понимал кощунство в том отношении, что входя в алтарь не совершал крестного знамени, что коснулись руками неверующих престола. Пишут, что Чрезвычайная Комиссия взяла череп, плюнула на череп Саввы, хотя Иона потом заявил категорически, что большой корректности, чем ту, которую проявила Чрезвычайная Комиссия, он себе представить не может, - есть тот же прием, о котором я говорил, та же фальсификация, тот же обман. И вот этими методами, этими приемами действовал Кузнецов. Здесь был Бонч-Бруевич, он рассказал нам, как происходил у него прием. Мы видели, что он не мог подумать и прочитать внимательно; но важно подать заявление, важно, чтобы была положена резолюция, что необходимо произвести расследование и представить объяснение, а что это значит? Это значит, что в глазах местного населения, среди которого распускаются определенные слухи, является ревизор из Москвы для того, чтобы расследовать неправильные действия местной власти, расследовать эти кощунства. Таким образом, на местную власть бросается определенная тень. И цель достигнута: местные деятели дискредитированы, местная работа заторможена и реакция получила определенный плюс. Это особая система дезорганизации Советской власти. Нам говорят: это наше священное право - жалоба. Да, ваше священное право - жалоба, добросовестная, - нужно внести эту поправку.

Я, как революционер, как человек, для которого нет ничего выше и нет ничего более доброго сейчас, чем дальнейшая работа над развитием и укреплением советской власти, над установлением ее на наиболее правильных, мощных и крепких основах, я должен определенно перед судом Революционного Трибунала заявить, что гражданин Кузнецов представляет из себя тип политического вьюна, приспособляющегося к тому порядку, который господствует в настоящее время, тесно связанный со всей этой классовой организацией, играющий в ней одну из главных ролей. Если гражданин Кузнецов получит возможность в какой бы то ни было степени в дальнейшем проявлять и развивать свою деятельность, - это будет грозить вредными последствиями для советской власти. Изъятие из общества, полное изъятие его в этом отношении является актом необходимой самообороны, потому что в настоящий момент, когда перед нами еще не все возможности изжиты и тесная связь классовых организаций еще не является окончательно уничтоженной, когда прячась за свободу религиозной пропаганды и за свободу общегражданских прав, господа, подобные Кузнецову, ссылаясь на эту свободу, на деле будут издавать листки, призывающие к преступным действиям по отношению к советской власти. По отношению к Кузнецову - безжалостность Революционного Трибунала есть его революционный долг. Это должен отметить себе гражданин Кузнецов. Савва указал только то, что кто-то сплюнул от возмущения, когда оказалась труха вместо мощей.

Защитник заявил: "Ага, плевание было..." Но плевание плеванию рознь. Разве в этом дело? Разве в этом обвинение? Обвинение в том, что Кузнецов и все остальные распространяли фальшь о том, что было кощунство и вели соответствующую агитацию. В этом отношении надо признать, что когда перед Трибуналом встанет вопрос, кому верить - Савве или заявлению, которое противоречит заявлению мальчиков, или, с другой стороны, заявлению советских работников, я полагаю, что в этом выборе Революционный Трибунал будет знать, на чью сторону ему надо склониться. Я полагал бы, принимая во внимание объективный материал, по отношению к Савве и Ионе можно было бы применить одинаковую меру возмездия и заключить обоих в Концентрационный лагерь до конца гражданской войны с применением амнистии, о чем Трибунал должен отметить в своем приговоре.

А гражданин Самарин представляется мне совершенно явным открытым классовым врагом Р.С.Ф.С.Р. Я думаю, что каковы бы ни были индивидуальные качества физиономии гражданина Самарина, только метод оценки с точки зрения классовой целесообразности может здесь иметь место. Я полагаю, что в тяжелый момент, который приходится переживать Деникину, когда он обращался к помощи тех деятелей царского режима, которые стояли левее, которые отличались тем, что имели дерзость в свое время бороться против Распутина, что для либеральной буржуазии крайне много, - он был бы желанным гостем для Деникина. Вот почему я думаю, что, исходя из всех данных прошедшего и настоящего, относясь к гражданину Самарину, как к деятелю царского режима, как к деятелю контрреволюционной организации, как к человеку, помогавшему патриарху Тихону, организатору этого сообщества, в результате которого было убийство и кровь, как к человеку, в отношении которого нет никаких гарантий, что этого рода деятельность он в какой-либо мере и степени сократит, ибо отлично известно - это упорство, с которым борятся за свои привилегии эти люди, - я полагал бы совершенно спокойно, что вопрос о полном уничтожении гражданина Самарина или о расстреле его является революционным долгом и для меня представляется единственным правильным приговором.

Точно также в отношении к гражданину Кузнецову. Я не вижу тех моментов, которые в данном случае не могли бы остановить руку правосудия. Если даже мы поставим вопрос: что настоящий момент в укреплении положения Республики устраняет непосредственную опасность от таких лиц, - мне представляется все же, что в этот период созидательной, строительной работы, к которой мы теперь, быть может, наконец сможем приступить, - в этот момент чистка Авгиевых конюшен проклятого старого режима, этих старых деятелей, этих хамелеонов, этих недобросовестных и иезуитских двоедушных деятелей старого порядка является требованием революционного долга.

Я слушал в течение нескольких часов подряд речи семерых моих противников (имеются в виду защитники - Ред.) и невольно мне пришлось задуматься. Странный факт произошел здесь, у нас на глазах, и странный сдвиг в психике моих противников произошел здесь. Достаточно было продемонстрировано и подчеркнуто, что они не разделяют известных принципов и тем не менее достаточно им было в течение пяти дней просидеть в рядах церковников, чтобы и в их речах зазвучала елейность церковных речей. Начну с речи защитника Брусиловского. Не только вся его речь звучала этой елейностью, но нужно обратить внимание и на ту массу цитат из священного писания, которую он привел. (Читает выдержки из речи Брусиловского.) Я думаю, что он совершенно забыл, что имеет здесь дело с Рев. Трибуналом, который рассматривает процесс, в основе которого лежит борьба с нашими противниками, и рассматривает его не только с точки зрения словопрений, но и с точки зрения революционной целесообразности для Республики. Если эта целесообразность потребует от нас, чтобы карающий меч обрушился на данные головы, то никакие цитаты на священные писания и никакие убеждения словом не помогут. И только с этой точки зрения и нужно подходить к вопросу.

Да, советская власть гордится постановлением В.Ч.К. об отмене расстрелов как высшей меры наказания. Это единственная в мире власть, которая исключительные меры борьбы допускает только в исключительное время. Этот акт об отмене смертной казни есть доказательство того, что контрреволюционный фронт усилиями рабочих и крестьян разбит. Но не должно думать, что Советская власть будет относиться благосклонно к бандитам, под каким бы флагом, хотя бы спекулятивно-религиозным, они не дерзали выступить против пролетарской революции.

Защитник Липскеров подчеркиваЛ, что в деяниях подсудимых нет ничего такого, за что нужно было бы опустить на их головы карающий меч. Но здесь должна быть общая полная совокупность. Мы караем не только за деяния, но и за намерения. Когда мы воздвигаем наше обвинение над классом, который имел огромное влияние над умами и душами и сознанием масс, который тяготил в течение многих веков над этим сознанием, над этими умами и душами, то здесь нельзя говорить, что мы имеем дело не с наличностью преступления.

Много и разнообразно повторяется классическая фраза, что Русь могучая и богатая потому, что она Богоносная. В этом выражена огромная организация, которая несомненно имела громадное психическое значение, и играла огромную роль и на сознании, и на самодеятельности общественной жизни. Эти представители высшего духовенства представляют себе государство и религию неразделимо цельной и связанной. Это совершенно еще не значит, что граждане Самарин, Кузнецов и Ко являются фанатиками религиозного движения и религиозных актов, готовых положить за церковь свой живот. Нет, это деятели, представляющие собой людей, готовых и стремящихся организовать государственную жизнь так, чтобы власть гражданская умалялась, чтобы она была насквозь пропитана религиозной идеологией церкви, чтобы эта религиозная идеология была как определенная система убеждения, которая разделяет два мира - небесный и земной. В их толковании сквозит определенная мысль, что существует такая власть, которой все должны подчиняться и преклоняться, и что эта власть имеет своего представителя, своего помазанника на земле. Эта организация имела своих проповедников, которые, в течение многих веков проводя свои идеи, определенно затемняли сознание масс. Таким образом, приводя эти массы к нужной им покорности, к необходимому для этой организации повиновению. И потому, чтобы нам не говорили, для нас их небесная идеология не может иметь значения потому, что для нас исторические и действительные факты являются главной сущностью, так мы стремимся создать на земле, а не на небесах, мир и блаженство. Небесная идеология не имеет значения для нас, поставивших себе целью свержение всех прежних кумиров, всех прежних фетишей. Мы - представители многомиллионных трудящихся крестьянских и рабочих масс, и для нас с вами не может быть никакого примирения. Единственный исход - полное уничтожение представителей той стороны, которая пользуется предрассудками для подчинения себе масс. И когда мы подходим с этой точки зрения к Кузнецову, Самарину, то те заверения, которые здесь произносились, воззвания об анафеме Советской власти, воззвания, которые грозят лишением блаженства и милости Бога, - нельзя считать фактами, на которые Сов. Власть не может обращать внимание. Защитники это считают свободной религиозной пропагандой. А что они говорят в их свободной религиозной пропаганде. Они говорят: "восстаньте и сплотитесь, при помощи колокольного звона". А свидетель Громогласов публично заявил, что он готов лечь грудью за патриаршее дело. Поляжет ли костьми профессор Громогласов за дело трудящихся? По вопросу о выступлении Кузнецова относительно утверждения Советской власти приведена цитата, в которой Кузнецов отстаивал сношения с Комиссаром и заявлял, что с советской властью нужно считаться, как с фактической правящей властью. А между тем резолюция этого собрания была принята со смыслом, что ни в каком случае не нужно считаться с представителями Советской власти. А считаться с нами только как с фактическим правлением. Это не есть одно и то же.

Всякий человек, стоящий на противоположной стороне наших классовых интересов, является нашим врагом. Так же дело обстоит и относительно Самарина. Тот апофеоз, который мы выслушали от гражданина Липскерова, меня убедил в полной правильности моего вчерашнего требования применения высшей меры наказания. Факты его поведения таковы, что нам сделать вывод о его лояльности очень затруднительно. И мы делаем вполне определенные выводы относительно того, что вся природа его деятельности была и будет направлена во вред Советской Республике, и вся его прошлая деятельность говорит за то, что этот человек чуждый нам и противник в нашей классовой борьбе. Мы имеем дело не с безвольным членом известной партии, которому внушены определенные идеи, а с классовым нашим врагом, может быть, и не выявившим еще свое жало и свои острые когти.

Нам говорят, что Всер. Чрезвыч. Комиссия отпустила Самарина. Но я должен сказать, что этот акт со стороны Ч.К. еще не является для него амнистией на вечные времена. Ничего подобного. Откуда вы это взяли? На какой практике судебной вы почерпнули это? Рев.

Трибунал может во всякое время потребовать его и применить относительно него ту меру, которую он найдет нужным. Но когда нам начинают вспоминать о временах царского режима, когда начинают говорить о лицах, которые во времена этого режима проявили максимальную силу духа в борьбе с этим режимом, даже если они и преступны перед нами, то все-таки мы принимаем во внимание их прошлое. Какую силу духа в этом отношении проявил гражданин Самарин? Если и говорить о том выступлении, перед Николаем, которое Самарин сделал по поводу Распутина, или что ушел из Синода, то я должен сказать, что я не такой увлекающийся человек, и помню хорошо басню Крылова, в которой он говорит о змеях, которые забрались к крестьянину с предложением нянчить его детей. Для меня хорошее или дурное, черное или белое, но должно быть вполне определенно и вполне ясно, и я не могу поверить, что гражданин Самарин, поскольку он дворник, поскольку он представитель старого порядка, помещик, владеющий 20 тысячами десятин, поскольку он бывший уездный и губернский предводитель дворянства, поскольку он член на заседаниях Судебной Палаты, поскольку обер-прокурор Синода, он не может быть стоявшим в сословно противоположном ему лагере. Поскольку он был представителем старого строя, постольку он и останется им в борьбе с нами, с рабочим классом, который в той прежней борьбе положил так много своей крови. И для нас совершенно достаточно и того факта, что Самарин в то тяжелое время борьбы пролетариата с царизмом состоял председателем в Палате, в которой рабочие и крестьяне осуждались на вечную каторгу, чтобы нам теперь не быть сентиментальными и не разводить миндальничанья с ними. Я думаю, что этого вполне достаточно. Я вчера утверждал вполне определенно, как факт, установленный процессом, что Самарин представляет для нас классового врага, который в своей определенной атмосфере нашел бы себе тот почет и то уважение, к которым он привык. Что представляет из себя его борьба с Распутиным, мы касаться этого не будем, потому что для нас, рабоче-крестьянской власти, было решительно безразлично, кто бы из них кого победил. Самарин ли Распутина или Распутин Самарина. От этого решительно ничего не изменилось бы, точно так же, как не изменилось бы от объявления весны Лорис-Меликовым или Святополк-Мирским. Для нас все эти факты совершенно не важны.

И я сегодня так же, как и вчера, определенно настаиваю на высшей мере наказания, на расстреле. Мы и так уже достаточно проявили актов милосердия. Мы можем вспомнить пример генерала Краснова, который в Смольном клялся словами русского генерала, что он не изменник рабочим и крестьянам. Однако после этой клятвы он убежал на Дон, и за этот акт нашего милосердия к нему он отплатил тем, что на целые версты украсил дороги виселицами наших работников. Рев. Трибунала должен отметить это в своем приговоре, который должен быть высшей мерой наказания - расстрелом.