год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Российский финансовый кризис, начавшийся в августе 1998 г., можно условно разделить на две фазы: с середины августа по I квартал 1999 г. и со II квартала 1999 г. Граница между двумя фазами весьма условна, тем не менее она четко характеризует те качественные изменения, которые произошли в банковской системе России в этот период. Отдельно в настоящей главе рассмотрено докризисное состояние банковской системы. Авторы поставили задачу зафиксировать состояние банковской системы накануне кризиса, а также рассмотреть изменения основных ее параметров в ходе первой, наиболее острой фазы кризиса.

Авторы попытались ответить на следующие вопросы:

• за счет каких ресурсов происходил рост активов банковской системы накануне кризиса и какого рода риски несли при этом кредитные организации?
• существовали ли какие-либо формальные критерии финансового положения банка в преддверии кризиса, позволявшие судить, сколь успешно тот или иной банк мог преодолеть возникшие в ходе кризиса проблемы?
• являлся ли кризис следствием только дефолта по ГКО-ОФЗ?
• каково было поведение клиентов банков - как физических, так и юридических лиц - в период кризиса?
• какую финансовую политику проводило государство в период кризиса и каков был размер государственных расходов на поддержку банков, насколько увеличилась доля государства в суммарных активах банков?
• можно ли характеризовать российский банковский кризис как системный?

Для более адекватного описания состояния российской банковской системы накануне финансового кризиса банки были рассмотрены с точки зрения нескольких показателей, таких, как активы, отношение прибыли к активам, доля транзакционных счетов в пассивах, динамика обязательств банков. Последний показатель затрагивает и начальную фазу кризиса. Группировка банков по активам и по отношению прибыли к активам позволила выделить шесть групп, по остальным показателям - четыре группы. Анализ по каждому из перечисленных признаков позволил взглянуть на банки с разных точек зрения и указать наиболее рискованную группу в период кризиса по каждому показателю, т. е. такую группу, в которой удельный вес банков с отозванной лицензий в период кризиса был наибольшим.

В главе проанализированы основные количественные параметры кризиса, и прежде всего увеличение недействующих активов банков. Сам кризис происходил при спаде экономики, а развивался на фоне экономического роста. Кроме того, российские банки не так тесно связаны с реальным сектором экономики, а рост производства, в первую очередь за счет импортозамещения, во многом помог ускорить выздоровление банковской системы.

1.1. Состояние банковской системы накануне и в начальной фазе кризиса 1998 г. Анализ состояния российской банковской системы накануне кризиса целесообразно начать с небольшого экскурса в новейшую историю развития банков в России и описания особенностей кризиса и некоторых межстрановых сравнений. Важным является вопрос о нарастании валютных рисков в предкризисный период.

Особенность банковских кризисов - отсутствие четких количественных характеристик их начала и завершения. Не выявлена и основная причина их развития. Как правило, для начала кризиса необходимо сочетание целого ряда неблагоприятных факторов. Причем в одних странах и обстоятельствах этих причин оказывается достаточно для кризиса, в других - нет. Довольно часто кризису предшествует банковский бум - активы банков растут темпами, далеко опережающими рост реального сектора, но, как правило, он происходит на фоне общего экономического роста. Отличительной чертой развития российских банков в 1996-1997 гг. стал рост активов в реальном выражении на фоне продолжающегося кризиса экономики. Рост банковских активов темпами, опережающими инфляцию, в период экономического спада в других странах наблюдался не часто. В Бразилии такое сочетание имело место в 1992 г. на фоне гиперинфляции. В Малайзии рост банковских активов на фоне спада в экономике в 1984 г. непосредственно предшествовал банковскому кризису. В Таиланде в 1997 г. активы банков в постоянных ценах выросли непосредственно в год начала острого банковского кризиса и общего ухудшения экономической конъюнктуры.

Еще одна особенность российского банковского кризиса, начавшегося в 1998 г., - то, что ему не предшествовал классический кредитный бум. В 1995-1996 гг. увеличение активов банковского сектора происходило прежде всего за счет роста вложений в государственные ценные бумаги, и только в 1997 г. кредитный портфель банков увеличивался темпами, опережающими общий рост активов. При увеличении активов в постоянных ценах на 18% ссуды небанковскому сектору в 1997 г. выросли на 29%. В то же время суммарный портфель государственных ценных бумаг увеличился только на 7%. Таким образом, начавшийся в 1996 г. рост банковских активов в реальном выражении вначале обеспечивался вложениями в государственные ценные бумаги, но затем этот рынок потерял роль "мотора" роста и произошло смещение в сторону кредитования нефинансового сектора. Собственно, среднее значение доли ГКО-ОФЗ в активах действующих банков упало уже к концу 1996 г. (с 11,4% на начало 1996 г. до 9,3% на начало 1997 г.), снижение продолжилось и в 1997 г., в результате на начало 1998 г. доля ГКО-ОФЗ в активах действующих банков составила только 6,8% [1].

На ресурсной стороне расширение банковских активов в значительной степени происходит за счет привлечения средств нерезидентов. За 1997 г. привлеченные МБК иностранных банков увеличились более чем в два раза в постоянных ценах, а вклад этого фактора в увеличение активов составил примерно 37%. Активную роль в процессе привлечения средств нерезидентов играли банки со 100%-ным иностранным капиталом. На их долю пришлось более 30% прироста средств нерезидентов на счетах всех российских банков в 1997 г. Но в стратегии инвестирования привлеченных средств банки со 100%-ным иностранным капиталом продолжали в основном ориентироваться на рынок государственных ценных бумаг. За год суммарный портфель государственных долговых обязательств (ГДО) вырос в этой группе на 68% по сравнению с ростом на 7% в банковском секторе в целом. Прочие банки при размещении привлеченных средств нерезидентов в большей степени ориентировались на кредитование нефинансового сектора в иностранной валюте. Коэффициент корреляции между долей обязательств нерезидентов в пассивах и долей ссуд в иностранной валюте в активах составлял накануне кризиса около 65% - необычно высокое значение при корреляционном анализе финансовых показателей российских банков. Тесной связи между долей обязательств нерезидентов в пассивах и долей федеральных долговых обязательств (ФДО) в рублях в активах не наблюдалось (коэффициент корреляции составлял менее 20% на начало 1998 г. и менее 40% на его середину) [2].

К ноябрю 1997 г. отношение обязательств перед нерезидентами в иностранной валюте к активам при расчете по методике МВФ достигло 18%, что явилось предкризисным максимумом. По состоянию на 1 августа 1998 г. отношение обязательств перед нерезидентами в иностранной валюте к активам составило 16,6%. Как видно на рис. 1.1.1, период, когда иностранные обязательства российских банков быстро увеличивались, был относительно недолгим.

Сам по себе предкризисный уровень отношения обязательств перед нерезидентами в иностранной валюте к активам не является чрезмерно высоким (рис. 1.1.2) и, как справедливо отмечается в исследовании рейтингового агентства "Standard&Poor’s", не мог стать причиной развертывания кризиса в 1998 г. [3] Для сравнения: в Швеции, где недоверие иностранных партнеров сыграло важную роль в развертывании банковского кризиса 1991-1993 гг., за 1991 г. отношение обязательств нерезидентов к активам выросло с 8,2% до 53,5% [4].

Однако привлечение средств нерезидентов сопровождалась нарастанием валютных рисков. Формально принятые банковской системой валютные риски не имели угрожающих размеров. Внутренняя составляющая чистых валютных активов была положительной и в значительной степени компенсировала отрицательное значение чистых иностранных активов. Чистые валютные активы [5] в среднем по всем банкам включая Сбербанк составляли на 1 августа 1998 г. -0,1%, а без учета Сбербанка - -1,8% активов [6]. В расчете на собственные средства чистые валютные активы составляли соответственно -0,3% и -7,9%.

Но, во-первых, этот показатель не учитывает обязательств по срочным контрактам. По оценке Центрального банка форвардные обязательства российских банков по поставке долларов иностранным банкам в октябре 1998 г. составляли 6 млрд долл. По оценке инвестиционной компании "Тройка-Диалог" объем обязательств перед нерезидентами российских банков по срочным валютным контрактам составлял 6,5 млрд долл. на момент окончания моратория на платежи по иностранным обязательствам в ноябре 1998 г. С учетом этих обязательств (6 млрд долл.) чистые валютные обязательства российских банков накануне кризиса увеличились до 5,4% активов и 29% капитала (9% активов и 40,5% капитала, если исключить Сбербанк). Более точную оценку валютной позиции российских банков в тот период получить затруднительно, поскольку адекватный учет этих обязательств в забалансовых статьях финансовых отчетов банков отсутствовал. Поэтому при оценке размеров обязательств по срочным валютным контрактам мнения специалистов весьма разнятся. Соответственно по-разному оцениваются и валютные риски в банковской системе накануне кризиса [7].

Во-вторых, более информативным для оценки валютных рисков может оказаться показатель степени покрытия этих обязательств активами в иностранной валюте, т. е. способность ответить по обязательствам в иностранной валюте в случае резкой девальвации национальной денежной единицы. А для оценки валютных рисков, связанных с привлечением средств нерезидентов, - соответственно показатель степени покрытия этих обязательств ликвидными активами в иностранной валюте.

В качестве индикатора первого критерия было выбрано отношение ликвидных активов в иностранной валюте с учетом краткосрочных МБК (до семи дней) к обязательствам в иностранной валюте. Накануне августовского кризиса оно составляло в среднем 15%.

В качестве индикатора второго критерия было выбрано отношение ликвидных активов в иностранной валюте с учетом краткосрочных МБК к обязательствам в иностранной валюте перед нерезидентами. По состоянию на 1 августа 1998 г. оно составляло в среднем по выборке 34% без учета Сбербанка и лишь незначительно повышалось при учете последнего (до 35%). Из 573 банков, привлекавших средства нерезидентов (без учета Сбербанка), у 380 они были покрыты ликвидными активами в иностранной валюте включая краткосрочные МБК. Но это относительно небольшие банки, у которых отношение иностранных обязательств к активам в среднем составляло около 3%. В то же время у 193 банков коэффициент покрытия был менее 100%, причем у 132 он составлял менее 50%. Доля последних в суммарных активах без учета Сбербанка составляла около 60%. Эти банки в значительной степени и определяли состояние банковского сектора в целом. На них пришлось 60% убытков банковского сектора в первые три месяца кризиса, а с августа 1998 г. по декабрь 1999 г. - 92%.

Однако более детальный анализ положения различных групп банков накануне и в течение острой фазы кризиса показывает, что прямая связь между финансовым положением банка накануне кризиса и его "судьбой" в период кризиса наблюдалась далеко не всегда. Одна из основных причин - возможность неисполнения обязательств перед отдельными группами кредиторов. Хотя нельзя сбрасывать со счетов и действия владельцев некоторых банков, которые, как, например, акционеры Альфа-банка и Газпромбанка, оперативно поправили капитальную базу своих банков [8]. Кому-то удалось задействовать административный ресурс и сохранить лицензию без заметного улучшения финансового положения. Соответственно ни основные критерии финансового положения - платежеспособность, размер убытков, показатели просроченных кредитов, не проведенных клиентских платежей, ликвидность, - ни рискованность позиции, занимаемой банками по государственным бумагам или обязательствам перед нерезидентами, сами по себе не являлись в ходе кризиса надежными индикаторами при прогнозе перспектив сохранения банка на рынке. В частности, как видно из данных, приведенных в приложении 1.1, процент отзыва лицензий в течение года после начала кризиса был выше среди банков, не имевших в портфелях рублевых ФДО накануне кризиса, чем среди имевших. По признаку привлечения средств нерезидентов самый низкий процент отзыва среди банков, у которых эта доля превышала 25%, по признаку чистых активов в иностранной валюте самый высокий процент отзыва лицензий у банков, имевших положительное значение от 5% до 10% активов.

Тем не менее группировки банков по отдельным признакам оказываются информативными с точки зрения анализа механизмов развертывания кризиса, для выявления ниш рынка банковских услуг, наиболее и наименее уязвимых для кризиса. Ниже будут рассмотрены группы, сформированные по следующим критериям:

• по размеру активов по состоянию на 1 августа 1998 г.;
• в зависимости от прибыльности за первые семь месяцев 1998 г.;
• по доле остатков средств на счетах небанковского сектора (НБС) в пассивах на 1 августа 1998 г.;
• по доле недействующих активов в активах по состоянию на 1 октября 1998 г.

При этом подробный анализ групп не является целью исследования. При формировании групп банки с отозванной лицензией, как правило, не исключались, поскольку параллельно ставилась задача оценить перераспределение финансовых потоков между агентами рынка банковских услуг. Кроме того, как известно, в России отзыв лицензии и выход с рынка - далеко не совпадающие события. Длительное время могут сохранять лицензии фактически не функционирующие банки, а банки с отозванной лицензией, формально не имеющие права на проведение банковских операций, осуществляют проводки, которые не только могут в несколько раз увеличить или уменьшить их валюту баланса, но и заметно влиять на распределение средств во всей банковской системе. Сам факт отзыва лицензии может оспариваться банком в судебных инстанциях, что превращает отзыв из события в процесс, зачастую длительный, в течение которого статус банка не определен. Возврат лицензии тоже еще не означает возврата банка на рынок. В ряде случаев после получения временного разрешения на проведение банковских операций банк так и не возвращался на рынок банковских услуг, и все заканчивалось новым отзывом лицензии.

Включение в выборку банков с отозванной лицензией накладывает определенный отпечаток на показатели эффективности, ликвидности и другие сравнительные характеристики групп. В ряде случаев, например, при классификации по показателю ROA, банки с отозванной лицензией исключались. Группы формировались без учета Сбербанка (если иное не оговаривается отдельно). Выборка состоит из 1728 банков, в том числе у 165 лицензия была отозвана по состоянию на 1 августа 1998 г., еще 172 банка лишились лицензии к 1 июля 1999 г. В течение следующего года Центральный банк отозвал лицензии еще у 69 банков [9], параллельно нескольким банкам лицензии были возвращены на постоянной или временной основе.

1.1.1. Распределение банков по размеру активов накануне кризиса и динамика активов в начальной фазе кризиса

Основные вопросы, рассматриваемые в настоящем разделе, помимо градации банков по активам касаются особенностей роста активов столичных и региональных банков, долей вложения банков разных групп в ФДО, положения банков со 100% иностранным капиталом.

Суммарные активы всех рассматриваемых ниже российских банков [10] на 1 августа 1998 г. составляли 697 млрд руб. с учетом Сбербанка, на долю которого приходилось более четверти этой суммы. Суммарная доля следующих за Сбербанком 10 банков по размеру активов составляла 27%. Без учета Сбербанка их доля в суммарных активах повышается до 36%. Рост активов столичных и региональных банков происходил перед кризисом с разной скоростью. Региональные банки заметно отстали от столичных по темпам увеличения активов. За 1997 г. суммарные активы региональных банков, которые продолжали функционировать на начало 1998 г., по нашим расчетам, увеличились в постоянных ценах на 9%, а московских - на 27%. Как известно, в ходе кризиса особенно пострадали крупнейшие банки, поэтому представляет интерес отличие финансового состояния отдельных групп банков в зависимости от размера активов.

Доля каждой группы (критерии деления приведены во вставке 1.1) в суммарных активах (без учета Сбербанка) по состоянию на 1 августа 1998 г. приведена на рис. 1.1.1.1, на котором видно, что на долю первых 50 банков приходилось две трети общей суммы активов.

Вставка 1.1. Группы по размеру активов по состоянию на 1 августа 1998 г.

1. Банки, занимавшие места с 1-го по 10-е (36,3% совокупных активов).

2. Банки, занимавшие места с 11-го по 50-е (31,8%), в том числе у одного банка лицензия отозвана.

3. Банки, занимавшие места с 51-го по 100-е (9,9%).

4. Банки, занимавшие места с 101-го по 200-е (8,0%), в том числе у трех банков лицензия отозвана.

5. Банки, занимавшие места с 201-го по 500-е (8,8%), в том числе у десяти банков лицензия отозвана.

6. Банки, занимавшие места с 501-го по 1728-е (5,2%), в том числе у 151 банка лицензия отозвана.

Группа крупнейших банков накануне кризиса не выделялась повышенной долей вложений в ФДО, и связанные с этими инвестициями риски были в ней не выше, чем в других группах. Так, отношение ФДО в рублях к активам на 1 августа 1998 г. составляло в этой группе 5,8% - самый низкий показатель среди групп, сформированных в зависимости от размера активов (см. табл. 1 приложения 1.2). На фоне других групп крупнейшие банки выделялись пониженным уровнем значений группы показателей, характеризующих ликвидность банка (табл. 1.1.1.1). Так, в первой группе наблюдается самое низкое отношение ликвидных активов к активам как без учета, так и с учетом ГКО-ОФЗ. При этом отношение наиболее краткосрочной части обязательств - обязательств до востребования (ОДВ) - к ликвидным активам уже на 1 августа 1998 г. приближалось к 500%. Анализ показателей ликвидности группы крупнейших банков накануне девальвации и дефолта по рублевым ФДО показывает, что к кризису ликвидности крупные банки были "предрасположены", и неудивительно, что именно они оказались в центре кризиса платежной системы, будучи не в состоянии выполнять обязательства перед клиентами. Как видно из данных таблицы, отношение депозитов к ликвидным активам в этой группе также самое высокое, соответственно риски, связанные с паникой вкладчиков, здесь тоже были особенно высоки. Положение усугублялось валютным риском. Отношение обязательств в иностранной валюте к ликвидным активам в иностранной валюте включая краткосрочные МБК превышало 700%. В том числе обязательства перед нерезидентами более чем в четыре раза превышали ликвидные активы в иностранной валюте с учетом краткосрочных МБК. Впрочем, еще более уязвимы для девальвации были банки второй группы, чьи обязательства до востребования в иностранной валюте превышали ликвидные активы в иностранной валюте в 8,7 раза.

О глубине проблем с ликвидными активами свидетельствует и динамика отношения обязательств до востребования к ликвидным активам. Если в целом по выборке после всплеска значений в первые месяцы кризиса это отношение упало к 1 апреля 1999 г. ниже предкризисного уровня, то в первой группе оно продолжало оставаться на неприемлемо высоком уровне (рис. 1.1.1.2).

В течение года после начала кризиса лицензий лишились три банка этой группы (Инкомбанк, МЕНАТЕП и ОНЭКСИМбанк [11]), к концу года под управление АРКО попали еще два банка, входившие в первую десятку по состоянию на 1 августа 1998 г. Таким образом, половина банков, относившихся к первой группе, перестала активно функционировать.

Однако начавшийся в 1998 г. кризис не был кризисом только для "верхушки" банковского сообщества. Накануне кризиса рискованностью политики, проводимой руководством банков, на фоне других выделялась третья группа. В ее агрегированном балансе на 1 августа это проявлялось в следующем:

• чистые активы в инвалюте в среднем составляли -4,6% активов (при среднем значении -1,8%); обязательства по срочным контрактам на поставку иностранной валюты составляли 142,6% к активам (при среднем значении 93,7%);
• группа характеризовалась одним из самых высоких показателей просроченных кредитов (12,6% всех ссуд в банках группы на 1 августа 1998 г. было просрочено при среднем значении этого показателя 5,9%); выше уровень был только в шестой группе, в которую, как было отмечено, попало большинство банков с отозванной лицензией;
• накануне кризиса в этой группе была самая высокая доля федеральных долговых обязательств в рублях в процентах к активам (9,8% при среднем значении 7,5%);
• уровень иммобилизации активов в недвижимости, оборудовании и других видах нефинансовых активов банков группы составлял 8,4% при среднем значении 5,3% и был высшим среди первых трех групп.

Такое финансовое положение группы накануне острой фазы кризиса предопределило особенно резкое ухудшение балансовых показателей в первые же месяцы после его начала. Убытки только за два месяца здесь составили 21,1% к активам (при среднем значении 4,5%), что привело к падению балансового капитала с 28% до критических 1,5% к активам. Регулятивные показатели капитала приобрели в среднем по группе отрицательное значение в единственной из шести групп.

Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что далеко не во всех банках из второй полусотни по размеру активов так заметно ухудшилось финансовое положение. В действительности группа весьма разнородна по своему составу (см. вставку 1.2), и часть выделенных выше особенностей ее агрегированного баланса создавалась всего несколькими банками. Если выделить из состава третьей группы Агропромбанк России и Тверьуниверсалбанк, а оставшиеся разделить на банки со 100%-ным иностранным капиталом, региональные банки и московскую часть группы, то указанные выше отличия предстанут несколько в ином свете, хотя и в этом случае различия внутри подгрупп по многим показателям остаются весьма значительными.

Вставка 1.2. Состав группы банков, занимавших места с 51-го по 100-е по размеру активов на 1 августа 1998 г.

26 банков относились к Москве и Московской области, в том числе 5 банков со 100%-ным иностранным капиталом. Из 24 региональных банков 11 являлись лидерами по активам в своих регионах (из них 10 - одновременно лидерами по балансовому капиталу; еще один банк - лидер по капиталу в своем регионе). Проблемы двух банков - Агропромбанка России и Тверьуниверсалбанка - приобрели хронический характер задолго до августа 1998 г.

Так, отрицательную валютную позицию [12] в группе создавали в основном банки со 100%-ным иностранным капиталом. В этой подгруппе чистые активы в иностранной валюте составляли -31,3% активов. После их исключения показатель оставшихся 45 банков принимает значение -0,3%. Повышенный уровень срочных требований и обязательств по поставке денежных средств был характерен для московской части группы включая банки с иностранным капиталом. Операции на срочном валютном рынке - одна из основных причин ухудшения финансового положения столичных банков в начале августовского кризиса, другая - отток депозитов. За два месяца банки московской части группы потеряли 46,7% вкладов в иностранной валюте и 34,7% в рублях. Качество кредитного портфеля группы оказалось под сильным влиянием двух банков - Агропромбанка России и Тверьуниверсалбанка. При исключении этих банков уровень просроченных ссуд падает наполовину (с 12,6% всех ссуд до 6,4%). Уровень просроченных ссуд у региональных банков на 1 августа 1998 г. более чем в два раза выше аналогичного показателя московской части группы - 9,3% и 4,3% ссуд соответственно.

Повышенный уровень вложений в рублевые ФДО формировался под влиянием банков с иностранным капиталом, у которых портфель ГКО-ОФЗ в среднем составлял 33,3% активов. Уровень иммобилизации активов в нефинансовых видах активов заметно дифференцируется по географическому признаку: в столичной части группы основной капитал составлял 4,8%, в то время как в региональной - 11,3% активов (в 2,3 раза выше).

Также с началом кризиса дифференцируется и динамика финансовых показателей. У региональных банков ухудшение финансового положения выразилось в основном в накапливании неисполненных платежных документов клиентов и ухудшении качества кредитного портфеля. В рассматриваемый период в целом по группе отношение неоплаченных платежных документов к остаткам на клиентских счетах выросло с 1,8% до 6,1%, или в 3,4 раза, а по региональной части группы это отношение выросло в 32 раза (с 0,3% до 9,6%), в то время как по московской (без банков со 100%-ным иностранным капиталом) - всего на 57% (с 2,8% до 4,3%). Следует отметить, что, несмотря на разное финансовое положение банков со 100%-ным иностранным капиталом, все они как не имели неоплаченных платежных документов до острой фазы кризиса 1998 г., так и избегали этой практики в ходе развития кризиса.

Ухудшение качества кредитного портфеля по балансовым данным выразилось в росте невозврата кредитов клиентами за август - сентябрь 1998 г. с 12,6% до 13,8% от выданных небанковским клиентам ссуд (на 9,5%). В том числе в региональной части группы - с 9,3% до 16,9% (на 82,5%), в московской части (без банков со 100%-ным иностранным капиталом) - с 4,3% до 5,3% (на 25%). У банков со 100%-ным иностранным капиталом он остался на докризисном уровне. Нарастание невозврата происходило в основном за счет ссуд в иностранной валюте. Если на 1 августа 1998 г. эти ссуды составляли 18,5% просроченных ссуд, то на 1 октября - уже 38,4% (рост 108%). В том числе в региональной части группы - с 23,2% до 47,5% (на 105%), а в московской (без банков со 100%-ным иностранным капиталом) - с 57,7% до 71,8% (на 24,4%). При этом у Агропромбанка рост превысил 130%.

Убытки региональных банков за эти два месяца составили 0,4% активов, и по результатам трех кварталов 1998 г. в этой части группы (без Тверьуниверсалбанка) произошло только снижение прибыли с 1,4% до 0,8% активов. Балансовый капитал остался на уровне более 20% активов. Но при этом уровень покрытия просроченных ссуд резервами снизился с 47,5% до 39,9% от необходимого уровня. Начисление резервов в полном объеме только под невозвращенную часть ссуд привело бы к снижению отношения капитала к активам на 4,7 процентных пункта.

В московской части выборки (без учета Агропромбанка) убытки за период составили 7,7% активов, но капитал остался в среднем более 20% активов, в основном благодаря высокому уровню в докризисный период (35%, в том числе у 6 банков - более 50%). Просроченные кредиты остались на уровне менее 5% кредитного портфеля. Нарастание удельного веса неоплаченных документов клиентов в пассивах усиливается уже в IV квартале 1998 г. Но это скорее свидетельствует о приобретении проблемы хронического характера у части банков, входивших в третью группу. Число банков, имевших неоплаченные документы, ограничивается 6 банками как на 1 августа 1998 г., так и на начало 1999 г., а по составу меняется только на один банк.

Подгруппа банков с 100%-ным иностранным капиталом оказалась наиболее уязвимой в условиях замораживания рублевых ФДО и девальвации рубля. Обязательства перед нерезидентами составили на 1 августа 1998 г. почти 90% величины активов. Их убытки на эту дату превысили 10% активов, а по итогам года составили 26%. У трех из пяти банков капитал, рассчитанный по Инструкции # 1 Центрального банка, приобрел отрицательное значение. Но наибольший "вклад" в падение капитала в третьей группе внес все же Агропромбанк, изменение положения которого находилось под влиянием решений, принимавшихся руководством группы "СБС-Агро".

Процент отзыва лицензий в группе в течение первого года оказался относительно невелик: по абсолютному числу банков, лишенных лицензий (три банка), третья группа понесла такие же потери, как и десятка крупнейших. Но в процентах к числу банков в группе отзыв лицензий в третьей группе за первый год кризиса оказался гораздо ниже среднего (6% против 10% в среднем по выборке). Еще четыре банка лишились лицензий в течение следующего года. Кроме того, АРКО занималось санацией трех региональных и одного московского банка, относившихся к этой группе.

Удельный вес банков, входивших в третью группу по состоянию на 1 августа 1998 г., в суммарных активах с учетом Сбербанка к середине 1999 г. упал на 1,2 процентного пункта - с 9,9% до 8,7%, доля десяти крупнейших банков (без учета образованных ими банков-дублеров [13]) за этот же период упала на 1,9 процентного пункта (с 36,3% до 34,4%). В наибольшей степени повысилась доля группы самых мелких банков (с 5,2% до 7,6%).

Таким образом, перед кризисом 1998 г. рост активов столичных банков значительно превышал аналогичный рост среди региональных банков. Две трети активов банковской системы были сконцентрированы у первых 50 банков, причем группа крупнейших банков не выделялась повышенной долей вложений в ФДО. Финансовый кризис затронул в основном первую и третью группы банков по размеру активов. А среди крупнейших банков еще до августа 1998 г. наблюдался кризис ликвидности.

1.1.2. Распределение банков по признаку отношения прибыли к активам по состоянию на 1 августа 1998 г.

Прибыльность банка - ключевой фактор при анализе его финансового состояния. Однако среди специалистов по российской финансовой системе распространено мнение, что действующая система налогообложения побуждает банки к неадекватному отражению в финансовой отчетности результатов их деятельности. Показатели прибыльности в таких условиях оказываются серьезно искаженными, что делает их непригодными для использования в аналитических целях. Тем не менее представляется, что использование показателей прибыльности в целях сравнительного анализа вполне допустимо и может привести к интересным результатам. Ниже предпринята попытка выяснить отличительные черты структуры активов и то, как изменялось финансовое состояние в ходе кризиса в группах банков, сформированных в зависимости от показателя ROA накануне кризиса.

По показателю отношения балансовой прибыли кредитной организации к активам банки были разделены на шесть групп. В первую вошли наиболее убыточные банки накануне кризиса, в последнюю - наиболее прибыльные. В данном разделе подробно рассматриваются убыточные банки и анализируются их характерные черты.

В группировку по отношению прибыли к активам (ROA) по состоянию на 1 августа 1998 г. включены банки, имевшие на эту дату лицензию и положительный балансовый капитал (см. вставку 1.3). Для сопоставимости с другими периодами показатель ROA за семь месяцев переведен в годовое выражение.

Вставка 1.3. Группы по показателю ROA по состоянию на 1 августа 1998 г.

1 - банки с убытками более 5% от активов (217 банков, 4,9% совокупных активов).

2 - банки с убытками менее 5% от активов (260, 19,9%).

3 - банки с прибылью до 1% от активов (236, 23,6%).

4 - банки с прибылью от 1% до 5% от активов (499, 40,6%).

5 - банки с прибылью от 5% до 10% от активов (189, 8,0%).

6 - банки с прибылью более 10% от активов (120, 2,9%).

Примечание. Включены 1522 банка, имевшие лицензию и положительный балансовый капитал по состоянию на 1 августа 1998 г.

Самая многочисленная, четвертая, группа - с ROA от 1% до 5% в годовом выражении - имела и наибольший вес в суммарных активах выборки - более 40%. В целом на долю банков, имевших положительный показатель ROA, приходилось три четверти суммарных активов, соответственно доля убыточных составляла 25%.

Группа наиболее убыточных банков (ROA ниже -5% в годовом выражении) отличалась относительно невысоким средним размером активов (115 млн руб. при среднем размере 332 млн руб.). Но такое соотношение само по себе не являлось свидетельством, что размер активов этих банков был недостаточен для ведения эффективного бизнеса, поскольку группа наиболее прибыльных банков тоже имела размер активов существенно ниже среднего (122 млн руб.) [14]. Скорее к отличительным чертам группы наиболее убыточных банков можно отнести повышенную долю просроченных ссуд НБС (5,9% активов при средней 2,1%). С учетом просроченных МБК и векселей показатель невозвращенных кредитов повышается до 7,5% активов. В то же время отношение общей величины ссуд НБС к активам в этой группе заметно ниже среднего (34,1% против 43,4% в среднем) и являлось самым низким среди всех групп, сформированных по критерию доходности активов (рис.1.1.2.1).

Еще одна привлекающая внимание характеристика структуры активов банков наиболее убыточной группы - повышенная доля учтенных векселей НБС (14,1% против 8,8% в среднем). Оба эти показателя - доли в активах просроченных кредитов и векселей - имеют тенденцию к снижению по мере увеличения показателя ROA, хотя и с некоторыми отклонениями (рис. 1.1.2.2 и 1.1.2.3).

В то же время доля портфеля ценных бумаг у убыточных банков даже несколько выше, чем у банков с положительным ROA в интервале от 0 до 5% (рис. 1.1.2.4). Также несколько необычно выглядит соотношение этих групп по отношению обязательств к активам (рис. 1.1.2.5). В группе самых убыточных банков этот показатель далеко не самый высокий. Ниже отношение только в группах банков с ROA более 5%.

Среднее значение отношения капитала, рассчитанного в соответствии с Инструкцией # 1 Центрального банка, к активам тоже весьма высокое (23,2% [15]). И только использование показателя отношения свободного капитала [16] к активам позволяет "уловить" проблемы, которые испытывали банки группы накануне острой фазы кризиса. Его значение составляло менее 6% [17]. Уровень показателя свободного капитала являлся накануне кризиса важным индикатором положения банков. Как видно на рис. 1.1.2.6, группы банков с величиной ROA ниже 1% имели среднее значение отношения свободного капитала к активам в два и более раза ниже, чем группы с более высоким уровнем ROA. Для проблем, с которыми банки столкнулись уже в начале кризиса, этой "подушки" оказалось явно недостаточно, и показатель свободного капитала во всех трех группах на 1 августа 1998 г. стал отрицательным (при этом среднее значение отношения капитала по Инструкции # 1 к активам осталось положительным во всех группах).

К середине 1999 г. 30% банков из группы наиболее убыточных потеряли лицензии - это в 2,4 раза больше, чем в соседней группе с показателем ROA от -5% до 0% накануне кризиса. При этом самый низкий процент отзыва (около 3%) оказался в группах с ROA от 1% до 10%. А в самой прибыльной группе он составил около 6% (см. приложение 1.1).

Анализ динамики отзыва лицензии за два года также показывает значимость показателя ROA с точки зрения вероятности сохранения банка на рынке: процент банков, потерявших лицензии или попавших под управление АРКО, повышается с 6-8% в группах с ROA больше 1% до 35% в группе, убытки в которой за первые семь месяцев 1998 г. в годовом исчислении составили более 5% активов. Таким образом, накануне финансового кризиса убыточные банки обладали обычным набором негативных значений показателей, характерных для проблемных кредитных организаций: повышенная доля просроченных ссуд НБС и просроченных МБК, повышенная доля учтенных векселей НБС, низкий уровень отношения свободного капитала к активам. В принципе, неудивительно, что в период кризиса у убыточных банков процент отзыва лицензии был очень высоким. Поэтому прибыльность банков в докризисный период можно рассматривать как важный фактор их финансовой устойчивости в период кризиса.

1.1.3. Распределение банков по группам в зависимости от доли транзакционных счетов в пассивах по состоянию на 1 августа 1998 г.

По доле остатков средств на расчетных счетах НБС в пассивах банки были разделены на четыре группы, первую из которых составляют банки с наименьшей долей остатков, а последнюю - соответственно, с наибольшей. Основные вопросы, рассматриваемые в настоящем разделе, касаются отношений совокупного размера остатков на транзакционных счетах клиентов к пассивам, ВВП и к балансовому капиталу банков накануне кризиса. Отдельно рассмотрен вопрос о том, в какой группе банков наблюдались наибольшие неприятности у клиентов в связи с кризисом.

Остатки средств на расчетных, срочных и сберегательных счетах составляли у российских банков в начале 1998 г. половину пассивов. Как видно на рис. 1.1.3.1, российские банки не относились по этому показателю к числу мировых лидеров, а по отношению депозитов к ВВП заметно отставали от других стран (рис. 1.1.3.2). Из общей суммы депозитов 60% приходилось на срочные и сберегательные вклады и 40% - на транзакционные счета клиентов из небанковского сектора.

Поведение владельцев депозитов сыграло важную роль в развертывании кризиса и приобретении им системного характера. Ситуация усугублялась отсутствием механизмов гарантирования средств вкладчиков. Потери вкладчиков - частных лиц и проблемы банков - основных игроков на этом сегменте рынка банковских услуг уже подробно освещены в литературе [18], в том числе этим аспектам посвящено несколько работ членов авторского коллектива данной книги [19]. Гораздо меньше внимания уделялось поведению владельцев депозитов - юридических лиц. Постараемся восполнить этот пробел.

Группировка по доле остатков средств на транзакционных счетах клиентов из НБС показывает, что на 1 августа 1998 г. расчетные счета клиентов имели 98% банков выборки. В среднем остатки средств на этих счетах составляли 22% пассивов (без Сбербанка). Групповой анализ проводился только по банкам, имевшим лицензии на 1 августа 1998 г. В этой части выборки у 29% банков они не превышали 10% (1-я группа), у 34% составляли более 25% (третья и четвертая группы), в том числе у 124 банков превышали 50% пассивов. Распределение банков по группам в зависимости от доли транзакционных счетов в пассивах приведено во вставке 1.4.

Вставка 1.4. Группы по доле остатков средств на счетах НБС в пассивах по состоянию на 1 августа 1998 г.

1 - 451 банк с долей активов менее 10% (16,7% совокупных активов, 4,9% суммарных остатков на счетах клиентов).

2 - 557 банков, у которых эта доля от 10% до 25% (62,1% активов, 52,2% остатков).

3 - 412 банков, у которых эта доля от 25% до 50% (12,8% активов, 20,1% остатков).

4 - 124 банка, у которых эта доля более 50% (6,9% активов, 20,9% остатков).

Примечание. У 18 банков такие обязательства отсутствовали, и они не включены ни в одну из групп.

Самая многочисленная - вторая группа, у которой расчетные счета составляли от 10% до 25% пассивов, по численности незначительно превосходила первую (557 и 452 банка соответственно), но поскольку к ней относилось большинство крупнейших банков, средний размер активов в ней в три раза выше, чем в соседних (см. табл. 11 приложения 1.2). На эту группу приходилось 62% суммарных активов российских банков без учета Сбербанка, 52% остатков средств на транзакционных счетах, в том числе 67% по счетам в иностранной валюте, 71% суммы вкладов частных лиц и 81% юридических лиц. Роль первой группы в обслуживании корпоративной клиентуры невелика - на ее долю приходилось накануне кризиса менее 5% средств на расчетных и текущих счетах. Доли третьей и четвертой групп примерно равны - 20% и 21% соответственно. В четвертой группе на лидера по размеру активов (МПБ) приходилось около половины суммарных активов группы, поэтому при дальнейшем рассмотрении он из состава группы исключался.

Особенности структуры агрегированных балансов групп. Активы банков в группах, где остатки на транзакционных счетах превышали 25% (третья и четвертая), были значительно менее валютизированы, чем активы банков первой и второй групп (15-16% в среднем по третьей и четвертой группам против 38% в первой и 44% во второй). У банков четвертой группы 40% активов было размещено в банковском секторе (при среднем показателе 25%), в том числе половина приходилась на средства на корсчетах в Центральном банке. Последний показатель был выше среднего по выборке уровня (2,3%) у 70% банков группы, в том числе у 37% банков превышал 10% активов. Остаток средств на корсчете в Центральном банке колебался у банков четвертой группы от 0 до 66% активов. В таком же диапазоне варьирует этот показатель и в той части группы, чьи лицензии были отозваны в течение первых 11 месяцев после начала кризиса, что показывает, что концентрация активов в "надежной гавани" накануне кризиса сама по себе еще не гарантировала банкам выживание в ходе кризиса.

Дифференциация групп по доле ссуд НБС менее выражена (от 35% в первой и четвертой группах до 44% во второй). При этом наиболее высокий процент просроченных ссуд в первой группе банков (8,5%), в остальных группах он колебался от 5% до 6% всех ссуд НБС.

У банков первой группы выше доля вложений в ценные бумаги. На 1 августа 1998 г. этот показатель составлял у нее 23%, в остальных группах - от 11% до 14% при среднем значении 15%. Дифференциация по показателю вложения в рублевые ФДО между группами несколько меньше: от 7% во второй и третьей группах до 9,5% в четвертой и 12% в первой.

Обязательства банков, в которых остатки на транзакционных счетах превышали 25% (третья и четвертая группы), также как и активы, были значительно менее валютизированы, чем обязательства банков первой и второй групп (15-19% в среднем в третьей и четвертой группах против 44-45% в первой и второй). При близком значении отношения обязательств в иностранной валюте к активам у первой группы намного выше, чем у второй, иностранная составляющая этих обязательств. В среднем обязательства перед банками-нерезидентами составляли четверть их ресурсной базы, а иностранные обязательства в целом - 28% (при среднем показателе 17,5%). Этот уровень формировался под влиянием относительно небольшой группы банков: только у 30 из 452 банков группы иностранные обязательства превышали средний по выборке уровень. Другая отличительная черта банков этой группы - повышенный уровень капитала. Отношение балансового капитала к активам в этой группе самое высокое среди выделенных групп по состоянию на 1 августа 1998 г. (32%). Средний по выборке уровень (22,3%) превышал 391 банк первой группы.

Высокий уровень иностранных обязательств в балансах сочетался у банков первой группы с высокой вовлеченностью в операции на срочном валютном рынке части банков группы. Учитываемые за балансом срочные обязательства по поставке иностранной валюты более чем в полтора раза превышали средний размер активов банков группы, притом что в операции на этом рынке было вовлечено около 12% банков группы, но средний размер их активов в шесть раз выше, чем в первой группе в целом. Соответственно их показатели оказывали заметное влияние на средние значения по группе. Собственно, в этой части группы чистые обязательства по поставке иностранной валюты перед нерезидентами по срочным контрактам составляли 12,5% активов на 1 августа 1998 г., а к 1 октября 1998 г. выросли до 29,7%. В сочетании с балансовыми обязательствами перед нерезидентами, которые на 1 августа 1998 г. составляли 34,9% активов и были покрыты ликвидными активами в иностранной валюте (включая МБК) только на 11,8%, такая валютная политика делала их крайне уязвимыми перед возможностью девальвации рубля. Но, с другой стороны, надзорные органы к неисполнению обязательств по срочным сделкам относятся еще более либерально, чем к невыполнению прямых обязательств, и из общего числа банков первой группы, потерявших лицензии между 1 августа 1998 г. и серединой 1999 г. (а таких 74), всего 4 имели обязательства по поставке валюты по срочным контрактам. Причем только один банк - "Юнибест" - действительно относился к ведущим игрокам срочного валютного рынка накануне кризиса. Еще в одном к началу кризиса уже действовала временная администрация (ТОКОбанк), остальные два - небольшие региональные банки с мизерной суммой.

Наконец, не специализируясь на расчетно-кассовом обслуживании, первая группа отличалась самым высоким уровнем не исполненных платежных поручений в процентах к остаткам на расчетных счетах (14% при среднем 2,1%). Этот уровень создавался "усилиями" всего 13% банков группы, у остальных банков не проведенных платежей по состоянию на 1 августа 1998 г. не было, а по состоянию на 1 октября 1998 г. и начало 1999 г. среднее значение по группе даже снизилось до 11% и 10% соответственно (рис. 1.1.3.3), опускаясь ниже среднего по выборке (11,2% и 15,4% соответственно). К середине 2000 г. лицензии потеряли 75% банков, имевших не проведенные клиентские платежи по состоянию на 1 августа 1998 г.

Банки второй и третьей групп на фоне двух других групп активно привлекали срочные вклады. Отношение депозитов к активам составляло в этих группах в среднем 17-18%, в то время как в первой и второй группах - только 8%. При этом во второй группе преобладали депозиты в иностранной валюте (58%). В третьей группе их доля составляла только 31%. Валютная ориентация банков второй группы проявлялась и в обслуживании расчетных счетов: средства клиентов в иностранной валюте составляли у нее 38%, в третьей группе - только 16,7%.

Капитал. На общем фоне отличались невысокой капитализированностью банки четвертой группы. Отношение балансового капитала к активам составляло в группе 11,9%, что ниже не только среднего значения по всей выборке (22,3%), но и среднего по банкам, лицензии которых были отозваны в период с 1 августа 1998 г. по середину 1999 г. (15,6%). В том числе у 9 банков группы балансовый капитал на 1 августа 1998 г. был отрицательным. Ниже среднего по выборке уровня отношение было у 73 из 123 банков группы, хотя средний размер активов составлял в ней 144 млн руб., т. е. был ниже среднего по выборке (298 млн руб.), а более мелкие банки в среднем имели более высокое отношение капитала к активам. В целом по выборке накануне кризиса наблюдалась отрицательная связь между долей остатков средств на транзакционных счетах клиентов в пассивах (рис. 1.1.3.4) и отношением балансового капитала к активам, но она не носила устойчивого характера (коэффициент парной корреляции составлял -43% на 1 августа 1999 г.).

Возможно, недостаточная капитализированность стала одним из факторов высоких потерь среди банков четвертой группы. C 1 августа 1998 г. по середину 1999 г. лицензии были отозваны у 25 из 123 банков группы (20%), хотя по другим признакам неблагополучного финансового положения эта группа не выделялась в худшую сторону. Так, недействующие активы в процентах к активам наиболее высокое значение приобрели в первой группе (19,5% на 1 октября 1998 г.), а в расчете на капитал - во второй (204%). Неисполненные платежные поручения в четвертой группе также оставались в среднем ниже, чем в первой и второй группах. Что же касается капитала, то в первые кризисные месяцы отношение балансового капитала к активам снижалось незначительно (до 11,1% на 1 октября 1998 г.), и к концу года превысило докризисный уровень, но затем резко упало к середине 1999 г. до 6,3%. Ниже на эту дату показатель был только во второй группе. Число банков с отрицательным капиталом в четвертой группе увеличилось до 17, а всего ниже среднего на эту дату уровня, составлявшего 9%, отношение капитала к активам оказалось у 40 банков группы.

Четвертая группа оказалась единственной, в которой средства клиентов на расчетных счетах в процентах к активам в конце 1998 г. были ниже, чем по состоянию на 1 августа 1998 г. В какой-то степени такое поведение можно рассматривать как проявление отношения клиентов к показателю достаточности капитала банков. В отличие от наших законодателей они, очевидно, считают капитал важным индикатором финансового состояния банков и чутко отреагировали на его снижение.

Если попытаться условно разделить банки четвертой группы из числа тех, чьи лицензии были отозваны в первый год после начала кризиса, на две группы - издержки надзорных органов и собственно жертвы кризиса, то выясняется, что число последних относительно невелико. Из 25 банков, потерявших лицензии в этот период, 16 можно отнести к тем, у кого основания для этого были еще до кризиса, в том числе у 8 балансовый капитал был отрицательным по состоянию на 1 августа 1998 г. Из других 9 банков в первые кризисные месяцы резко ухудшилось финансовое состояние у 6. Еще 2 банка хозяева решили ликвидировать, а 1 банк находился в "спящем" состоянии.

Самый низкий процент потерь оказался в рядах банков третьей группы: лицензии с 1 августа 1998 г. по середину 1999 г. были отозваны у 21 банка из 412, т. е. у 5%. Накануне кризиса в этой группе был самый высокий показатель ROA (1,1% при среднем 0,6%), в сентябре - октябре убытки оказались тоже относительно невелики (1,8% активов при среднем около 3%). Тем не менее за следующий год Центральный банк отозвал лицензии еще у 15 банков, входивших в эту группу, и процент отзыва лицензий стал близким к показателям второй группы (см. группировку по доле счетов небанковского сектора в приложении 1.1). Самые большие относительные потери (учитывая тех, кто оказался под патронажем АРКО) оказались в крайних группах - с долей средств клиентов до 10% и более 50% (25% и 23% соответственно). Но их влияние на нефинансовый сектор несущественно - в лишенных лицензий и попавших под управление АРКО банках этих групп находилось соответственно 0,7% и 1,1% средств клиентов на 1 августа 1998 г. А основные неприятности клиентов концентрируются в проблемных банках, входивших во вторую группу. В лишенных лицензий и перешедших под управление АРКО банках этой группы перед кризисом было сосредоточено более четверти общей суммы средств на расчетных и текущих счетах клиентов.

Таким образом, совокупные остатки средств на расчетных счетах и депозитах в банках перед кризисом были сравнительно небольшими относительно других стран. Высокая доля остатков на транзакционных счетах в пассивах банка, как правило, свидетельствует о слабой валютизированности активов и низком отношении балансового капитала к активам. Концентрация активов банков на счетах Центрального банка не гарантировала выживание в ходе кризиса. Банки накануне кризиса были уязвимы, так как срочные валютные контракты не покрывались ликвидными активами, что было особенно заметно в первой группе. В ходе кризиса наблюдалось массовое бегство клиентов - юридических лиц от банков с маленьким капиталом, а лицензии были отозваны у тех банков, у которых основания для этого были еще до августа 1998 г., что особенно заметно среди банков четвертой группы.

1.1.4. Динамика обязательств банков в начальной фазе кризиса

По доле обязательств в иностранной валюте в преддверии кризиса банки были ранжированы на четыре группы в соответствии с увеличением этой доли в пассивах. Ниже рассмотрена динамика обязательств банков перед клиентами и поведение самих клиентов кредитных организаций в острой фазе кризиса. Не остался без внимания и вопрос о влиянии девальвации на рублевую и валютную доли обязательств банков.

За первые два месяца общая сумма средств на транзакционных счетах клиентов уменьшилась на 13,5 млрд руб. при переводе в постоянные цены середины 1998 г. Это означает, что в целом клиенты банков - владельцы расчетных и текущих счетов оказались в минусе: обязательства банков перед ними обесценивались. При этом остатки на валютных счетах выросли на 16,4 млрд руб., а на рублевых - уменьшились на 29,9 млрд руб.

Динамика более общего показателя - обязательств банков - после начала кризиса заметно отличалась от характера изменения активов. Если активы банков выборки включая Сбербанк в постоянных ценах снижались как в августе - сентябре, так и позже (в IV квартале 1998 г.), то обязательства в начальной фазе кризиса в целом по выборке увеличились. За два месяца увеличение обязательств составило 3 млрд руб., в том числе рублевое выражение обязательств в иностранной валюте увеличилось на 51% (113,4 млрд руб.), обязательства в рублях уменьшились за тот же период на 32% (110,4 млрд руб.).

Только в IV квартале 1998 г. произошло сокращение общей суммы обязательств в постоянных ценах на 50 млрд руб. (8,7%). Если исключить Сбербанк, обязательства которого были относительно слабо валютизированы [20], то различие в динамике активов и обязательств становится еще более заметным. Без учета Сбербанка обязательства в постоянных ценах выросли в августе - сентябре на 40,4 млрд руб. (10,1%), а в IV квартале 1998 г. сократились на такую же сумму. Уменьшились обязательства как в рублях, так и в иностранной валюте. В долларовом выражении обязательства в иностранной валюте упали за пять месяцев 1998 г. на 20%. С начала 1999 г. их сокращение резко замедлилось, а рублевая составляющая начала расти.

В итоге наибольшее повышение отношения обязательств к активам пришлось именно на первые месяцы кризиса. Если на 1 августа 1998 г. оно составляло 81%, то на 1 октября 1998 г. выросло до 89% (рис. 1.1.4.1). Наиболее высокие темпы роста обязательств в рублевом выражении в августе - сентябре 1998 г. были у банков, чьи пассивы накануне кризиса были в наибольшей степени валютизированы.

Обязательства в иностранной валюте. Накануне кризиса обязательства в иностранной валюте имели 908 банков. В среднем эти обязательства занимали в пассивах банков накануне кризиса около 31,8% с учетом Сбербанка. Для выявления влияния степени валютизированности пассивов на финансовое состояние банков в начальной фазе кризиса они были разделены на четыре группы (см. вставку 1.5).

Вставка 1.5. Группы по доле обязательств в иностранной валюте в пассивах по состоянию на 1 августа 1998 г.

1 - 821 банк без обязательств в иностранной валюте (3,8% суммарных активов).

2 - 732 банка, у которых доля обязательств составляла менее 25% (25,8% суммарных активов).

3 - 115 банков, у которых эта доля составляла от 25% до 50% (28,8% суммарных активов).

4 - 60 банков, у которых эта доля составляла более 50% (41,6% суммарных активов).

Доля обязательств в иностранной валюте накануне кризиса оказалась важным фактором, определявшим динамику обязательств банков. Группировка банков в зависимости от доли обязательств в иностранной валюте в пассивах показывает, что при отсутствии обязательств в иностранной валюте общая сумма обязательств в постоянных ценах в среднем за два месяца упала на 4,8 млрд руб. (на 37,2%). В группе банков с обязательствами в иностранной валюте до 25% также наблюдалось уменьшение общей суммы обязательств в постоянных ценах. В то же время в группах с более высокой долей обязательств в иностранной валюте общая сумма обязательств в этот период увеличивалась. В группе с обязательствами в иностранной валюте от 25% до 50% пассивов рост обязательств составил 3,5 млрд руб. (3%). В группе с обязательствами в иностранной валюте более 50% пассивов рост обязательств составил 49,2 млрд руб. (27,8%). Однако корреляционный анализ не показывает тесной связи между долей обязательств в иностранной валюте и темпами изменения обязательств в августе - сентябре 1998 г., кроме банальной корреляции между обязательствами в иностранной валюте и активами в иностранной валюте. Довольно устойчивой была связь между долей обязательств в иностранной валюте и долей ссуд в иностранной валюте клиентам из небанковского сектора (коэффициент корреляции составлял 67% на 1 августа 1998 г.).

Отток ресурсов в иностранной валюте из российских банков можно оценить примерно в 5,6 млрд долл. в августе - сентябре и 4,5 млрд долл. за IV квартал 1998 г. На долю Сбербанка пришлась относительно небольшая часть этих сумм (16% и 12% соответственно), но темпы сокращения обязательств в иностранной валюте у него были выше, чем в среднем. Сравнить темпы оттока по инструментам позволяют данные таблицы 1.1.4.1. Наиболее значительные масштабы имел отток вкладов частных лиц. Сокращение остатков средств на депозитных счетах частных лиц составило 28% в августе - сентябре и 31% в IV квартале без учета Сбербанка [21]. Последний также не избежал изъятия валютных вкладов частными лицами. Особенно активно этот процесс протекал в начальной фазе кризиса, когда вклады частных лиц в иностранной валюте уменьшились более чем на треть. В IV квартале сокращение валютных вкладов населения несколько замедлилось, но, возможно, это не отражение настроений вкладчиков, а результат перевода средств из шести банков. В итоге с учетом Сбербанка бегство держателей вкладов в иностранной валюте в августе - сентябре стоило банкам 31,1% суммы депозитов частных лиц на конец июля 1998 г., в IV квартале остатки на депозитных счетах частных лиц в иностранной валюте сократились еще на 27,7%

Остатки средств на счетах клиентов из небанковского сектора и обязательства перед нерезидентами в августе - сентябре сократились соответственно на 14% и 18%, но в IV квартале их динамика резко расходится. Сумма отражаемых в балансе обязательств перед нерезидентами сократилась на 21%, а остатки на транзакционных счетах клиентов в долларовом выражении увеличились на 9%.

Поведение клиентов банков - юридических лиц существенно отличалось от поведения частных лиц. Не имея возможности изъять деньги из банковского сектора, первые активно переводили средства в более надежные банки. В результате остатки на транзакционных счетах компаний небанковского сектора в иностранной валюте в Сбербанке выросли в августе - сентябре на 17,7%, депозиты юридических лиц в иностранной валюте - на 20,4%, в IV квартале увеличение превысило 60%.

При этом деформация структуры баланса, вызванная девальвацией, оказалась настолько сильной, что, несмотря на сокращение обязательств в иностранной валюте в абсолютном выражении, их доля в балансах банков увеличивалась, и если на 1 августа 1998 г. обязательства в иностранной валюте составляли около 32% пассивов, то к концу года их удельный вес повысился до 51% (с учетом Сбербанка).

Таким образом, в первые месяцы кризиса суммарные активы банков заметно снижались, рублевые обязательства банков перед клиентами обесценивались, в то время как валютные резко возрастали. Наибольший рост рублевых обязательств наблюдался у банков с наиболее валютизированными пассивами до кризиса. С момента начала кризиса кредитные организации старались противопоставить валютным активам валютные пассивы, а рублевым активам - рублевые пассивы. Наибольшее повышение отношения обязательств к активам пришлось на первые месяцы кризиса. В этот период происходил массовый отток ресурсов из банков, в том числе и в иностранной валюте, особенно у частных лиц. Сильная девальвация рубля привела к тому, что сокращение обязательств в иностранной валюте не привело к сокращению доли обязательств в иностранной валюте в балансах банков.

Рост реальных банковских активов накануне кризиса происходил не столько за счет ГКО-ОФЗ, сколько за счет кредитования нефинансового сектора. Ресурсами к росту активов были средства нерезидентов, привлечение которых сопровождалось нарастанием валютных рисков. Как показал дальнейших ход событий с отзывом лицензий у банков в период кризиса, основные критерии финансового положения кредитной организации накануне кризиса не являлись надежными индикаторами успешного прохождения кризиса банком. Распределение банков по размеру активов показывает, что финансовый кризис затронул в основном банки, входящие в сотню крупнейших по размеру активов. По отношению прибыли к активам больше всех пострадали те из них, которые были убыточными еще до кризиса. Пострадали и те банки, которые имели проблемы с проведением клиентских платежей.

1.2. Количественные параметры кризиса

Принято считать, что любая система, в том числе и банковская, преодолевает кризис в тот момент, когда она по своим основным параметрам выходит на докризисный уровень. В настоящем разделе даны основные количественные параметры банковской системы в период кризиса и осуществлена попытка оценить убытки от банковского кризиса как для государства, так и для вкладчиков. Авторы пытались ответить на вопрос, являлся ли августовский финансовый кризис системным с точки зрения международных стандартов.

Суммарные убытки банков [22] с 1998 г. до середины 2000 г. составили 48,6 млрд руб. Это соответствует 1,1% ВВП за 1999 г. Но убытками банков проявления кризиса не исчерпываются. За тот же период были лишены лицензий или перешли под управление АРКО банки, суммарные активы которых накануне кризиса составляли 23% всех активов банковской системы России. На поддержку банковской системы были потрачены десятки миллиардов рублей государственных средств. Много это или мало? Достаточно или недостаточно? Эффективно или нет расходовались выделенные средства?

Самый простой способ получить ответы на эти вопросы - сравнить потери банковской системы и действия, предпринятые для выхода из банковского кризиса, с аналогичными параметрами в тех странах, где в последние годы также имели место системные банковские кризисы. Но при этом необходимо иметь в виду, что у банковских кризисов нет четких количественных характеристик начала и завершения. Большую роль при определении временнПх границ кризиса, его размаха и последствий имеют экспертные оценки. Вопрос глубины банковского кризиса, как и самого факта его начала и завершения, трактуется в литературе неоднозначно [23]. Так, в одном из последних обзоров МВФ банковский кризис определяется как ситуация, когда действительная или возможная паника вкладчиков и угроза банкротства вынуждает банки приостановить выплаты по обязательствам или вынуждает правительство применить меры для предотвращения этого путем предоставления банкам масштабной помощи. Это определение восходит к работам М. Д. Бордо. В свою очередь, Д. Каприо и Д. Клингебил определяют системный банковский кризис как ситуацию, в которой банкротства или остановки операций банков ведут к потере большей части или всего капитала банковской системы.

Критерием системного характера кризиса считаются такие масштабы возникших проблем, что в стране нарушается платежный механизм, а кризис финансового сектора имеет достаточный потенциал, чтобы оказать серьезное негативное влияние на реальный сектор. В прикладных целях, в частности в межстрановых эконометрических исследованиях, для классификации проблем в банковской системе как полномасштабного кризиса достаточно наступления одного из следующих событий:

• отношение недействующих активов [24] к активам превышает 10%;
• расходы на спасение национальной банковской системы составили, как минимум, 2% ВВП;
• проблемы банковского сектора вылились в масштабную национализацию;
• имело место масштабное бегство вкладчиков или, в ответ на кризис, правительство предпринимало чрезвычайные меры в форме замораживания депозитов, продолжительных банковских каникул, введения общих гарантий вкладчикам.

Кроме того, учитывая, что банковские кризисы негативно влияют на экономику в целом, эксперты МВФ предлагают оценивать издержки, понесенные странами в результате финансовых кризисов, как упущенный ВВП. Показатель конструируется в процентах роста ВВП - исходя из отклонения темпа роста фактического ВВП от тренда, который мог бы быть, если бы кризис не случился. По этой методике после банковского кризиса экономике страны в среднем требуется три года для возвращения темпов роста ВВП на докризисный тренд; суммарные потери в росте ВВП в среднем составляют 11,5%. В случае совпадения банковского и валютного кризиса суммарные потери существенно больше: в среднем они замедляли рост ВВП примерно на 14,5% [25]. Социальные издержки, возникающие в результате кризиса, проявляются в росте безработицы, повышении доли населения, живущего за чертой бедности, других социально-экономических индикаторах.

В России банковскому кризису не предшествовал экономический рост, так что говорить можно было бы только о возможном углублении спада, но в данном случае слабая связь реального и банковского секторов экономики стала фактором, препятствовавшим распространению кризиса из финансовой сферы в производственную, а банковский кризис не только не привел к углублению спада, но и протекает на фоне экономического роста. В сочетании с благоприятными изменениями во внешнеэкономической конъюнктуре рост производства стал фактором, способствующим выходу банковской системы из кризиса. К тому же достаточно быстро перестал действовать еще один фактор банковского кризиса - бюджетный кризис. Тем не менее оснований квалифицировать банковский кризис, начавшийся в августе 1998 г., как системный, достаточно - осенью платежная система страны оказалась фактически парализованной. Рассмотрим подробнее выделенные выше проявления кризиса применительно к России.

1.2.1. Увеличение недействующих активов

Ухудшение качества активов лежит в основе развития большинства банковских кризисов последних лет. Основную часть недействующих активов (nonperforming assets) составляют кредиты, обслуживание которых прекращено заемщиками. Дефолт по внутренним государственным долговым обязательствам в России определил особенности расчета недействующих активов - одного из основных критериев масштабов банковского кризиса. От подхода к оценке недействующих активов во многом зависит определение как глубины кризиса, так и перспектив выхода из него. Надзорные органы обычно относят к недействующим кредитам ссуды, которые квалифицируются банками как нестандартные, сомнительные и безнадежные. При этом сами критерии отнесения ссуд к той или иной категории имеют национальные особенности, но чаще всего ориентированы на сроки задержки платежей. Банк России делит кредиты на четыре группы в зависимости от степени обеспеченности ссуды и выполнения заемщиком обязательств по ней. В приложении 1.3 приведены критерии отнесения ссуд к стандартным, нестандартным, сомнительным и безнадежным.

Авторы исследований по банковским кризисам и проблемам реструктуризации обращают внимание на сложность определения величины недействующих активов в странах с переходной экономикой из-за слабости надзора за банками со стороны властей. Как резонно замечают Д. Хоукинс и П. Тернер, просроченные платежи - это достаточное, но не обязательное условие сомнительных ссуд [26]. Россия в этом отношении не исключение. Но прежде чем перейти к оценке недействующих кредитов и их общей величины, кратко остановимся на особенностях самого кредитного портфеля российских банков накануне кризиса.

1.2.1.1. Ссуды клиентам из небанковского сектора накануне кризиса

На 1 августа 1998 г. ссуды клиентам, не относящимся к банковскому сектору, составляли, по нашей оценке, около 38% активов банков, в том числе 2,5% были просрочены. Этот показатель кроме кредитов предприятиям, организациям и частным лицам включает также ссуды органам государственной власти всех уровней (ОВиУ), государственным внебюджетным фондам и нерезидентам [27]. В той или иной степени небанковский сектор кредитовали 96% из 1729 банков.

Уровень ссуд НБС в активах банков за время проведения правительством политики монетарной стабилизации не претерпел особых изменений, колеблясь около трети активов; еще около 5% составляли векселя компаний НБС. Такой уровень, безусловно, не относится к высоким, но и не является уникальным. Сравнение отношения ссуд к активам в различных странах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и в России показывает, что российские банки близки по значению этого показателя к французским, итальянским, греческим, венгерским. Соседство с банками стран, входящих в ЕЭС, показывает, что само по себе отношение кредитов НБС к активам нельзя рассматривать как свидетельство низкого уровня вовлеченности банковской системы в кредитование реального сектора экономики [28]. Скорее можно говорить о недостаточных масштабах самой банковской системы по отношению к реальному сектору российской экономики. Отношение кредитов предприятиям, организациям и населению к ВВП составляло в 1997 г. около 9%, что заметно ниже, чем аналогичные показатели других стран с переходной экономикой и нестабильной макроэкономической ситуацией, и в несколько раз ниже уровня, сложившегося в Японии, Германии, Франции и некоторых других странах.

В общей сумме ссуд, предоставленных клиентам за пределами банковского сектора, ссуды предприятиям и организациям составляли 85% (89% без Сбербанка), в том числе 7% были предоставлены нерезидентам (рис. 1.2.1.1.1). За пределами Сбербанка почти три четверти общей суммы ссуд предприятиям и организациям приходилось на долю 50 банков.

Ссуды в рублях и в иностранной валюте занимали примерно одинаковое место в суммарном кредитном портфеле 1728 банков. С учетом Сбербанка ссуды в рублях незначительно превышали ссуды в иностранной валюте, составляя 53% от общей суммы ссуд предприятиям и организациям накануне кризиса. При этом валютное кредитование предприятий было сосредоточено в 486 банках. Наиболее высокая доля кредитов в иностранной валюте была накануне кризиса у банков, имевших самые крупные кредитные портфели. Доля 1103 банков, работавших только на рублевом сегменте, в общем объеме ссуд предприятиям и организациям составляла 6% (с учетом Сбербанка России). 8,6% общей суммы приходилось на кредиты, выданные нерезидентам (без учета Сбербанка эта доля составляла 9,7%). В последние месяцы перед кульминацией финансового кризиса доля заемщиков-нерезидентов заметно повысилась. Еще в конце апреля ссуды фирмам-нерезидентам составляли 7,4% общей суммы кредитов предприятиям и организациям (8,3% без Сбербанка). После девальвации рубля доля кредитов, предоставленных зарубежным фирмам, продолжала расти, достигнув к концу года 12,8% (14,1% без Сбербанка). Однако абсолютный размер ссуд нерезидентам в долларовом выражении сокращался, и к концу 1998 г. суммарный портфель ссуд фирмам-нерезидентам уменьшился на 24% по сравнению с 1 августа 1998 г.

В сентябре - октябре 1998 г. девальвация рубля привела к резкому росту доли ссуд предприятиям и организациям в иностранной валюте. В большинстве банков потери от обесценения ссудного портфеля в рублях были больше компенсации за счет роста стоимости валютного портфеля при переводе его в постоянные цены в рублях. Но в целом по банковскому сектору при такой формуле расчета перераспределения финансовых потоков стоимость ссудного портфеля увеличивается за счет того, что рост валютной части суммарного кредитного портфеля перекрывает обесценение рублевой [29] части.

Просроченные ссуды. На 1 августа 1998 г. ссуды, просроченные клиентами банков из НБС, просроченные векселя и МБК в активах банков составляли 2,9% (3% без учета Сбербанка), в том числе на просроченные ссуды НБС приходилось 2,5% активов (2,6% без Сбербанка). В процентах к выданным ссудам это составляло 6,5% (5,9%). Наиболее высоким процентом невозврата отличались ссуды негосударственным предприятиям - 7,1% без учета Сбербанка.

Группировка банков в зависимости от доли просроченных ссуд НБС в активах (см. вставку 1.6) накануне кризиса позволяет увидеть, что группа, не имевшая просроченных ссуд, характеризовалась более низким, чем в среднем, абсолютным размером активов (107 млн руб. при среднем 298 млн), повышенной долей вложений в государственные ценные бумаги (рублевые ФДО составляли 14% активов при среднем значении 7,5%) и высоким уровнем зависимости от иностранных кредиторов. Иностранные обязательства в иностранной валюте составляли 26% активов при среднем показателе 17%. На ссуды же приходилось в среднем 39% их активов при среднем по выборке значении 43,5%.

Вставка 1.6. Группировка банков для анализа динамики просроченных кредитов в зависимости от доли просроченных ссуд НБС в ссудах клиентам из НБС по состоянию на 1 августа 1998 г., 1 октября 1998 г. и 1 января 1999 г.

По состоянию на 1 августа 1998 г.:

1 - 415 банков, не имевших просроченных ссуд (8,6% совокупных активов);

2 - 666 банков, у которых доля была меньше 10% (76,7%);

3 - 324 банка, у которых доля была от 10% до 50% (12,5%);

4 - 252 банка, у которых доля была больше 50% (1,9%).

Примечание. 71 банк не имел кредитного портфеля и не включен ни в одну из групп.

По состоянию на 1 октября 1998 г.:

1 - 389 банков, не имевших просроченных ссуд (6,7% совокупных активов);

2 - 623 банка, у которых эта доля была меньше 10% (61,4%);

3 - 366 банков, у которых эта доля была от 10% до 50% (30,0%);

4 - 275 банков, у которых эта доля была больше 50% (1,7%).

Примечание. 75 банков не имели кредитного портфеля и не включены ни в одну из групп.

По состоянию на 1 января 1999 г.:

1 - 441 банк, не имевший просроченных ссуд (7,6% совокупных активов);

2 - 555 банков, у которых эта доля была меньше 10% (45,9%);

3 - 369 банков, у которых эта доля была от 10% до 50% (38,9%);

4 - 261 банк, у которых эта доля была больше 50% (2,1%).

Примечание. 101 банк не имел кредитного портфеля и не включен ни в одну из групп.

У 576 банков не возвращенные в срок ссуды превышали 10% портфеля ссуд, в том числе у 252 составляли более 50% (четвертая группа). Последняя группа на 45% к началу кризиса состояла из банков с отозванной лицензией, средний размер активов в ней был менее 40 млн руб. Средний размер активов группы банков с просроченными ссудами от 10% до 50% общей суммы ссуд (третья группа) был близок к 200 млн руб, и на них приходилось 12,5% активов. На банки с просроченными ссудами до 10% активов (вторая группа) приходилось более трех четвертей суммарных активов.

К 1 октября 1998 г. сумма ссуд, просроченных клиентами банков из НБС, просроченных МБК и векселей в активах банков выросла более чем в полтора раза, достигнув 4,9% (4,8% без учета Сбербанка), в том числе на просроченные ссуды НБС приходилось 4,0% активов (3,8% без Сбербанка). В среднем доля клиентов из НБС составляла 82% просроченных кредитов и векселей. Соответственно просроченные МБК и векселя банков составляли 18%, и только в первой десятке крупнейших по размерам активов банков доля просроченных МБК в общей сумме не возвращенных в срок кредитов на 42% превышала среднюю (25,5%).

Из 131,9 млрд руб., на которые увеличились кредиты клиентам из НБС за два месяца в текущих ценах, 14,7% пришлось на рост просроченных ссуд. При этом особенно быстро нарастал невозврат ссуд, предоставленных бюджетам и внебюджетным фондам разных уровней. На 1 августа 1998 г. он составил 7,9% против 2,4% на 1 августа 1998 г., т. е. вырос в три раза. Но основная масса невозврата, как и раньше, приходилась на ссуды негосударственным предприятиям. На их долю приходилось 80% всех просроченных ссуд, а уровень невозврата по балансам повысился к 1 октября 1998 г. до 9%.

Число банков, не имевших просроченных ссуд, снизилось за два месяца на 6%, до 389 банков. Количество банков, просроченные ссуды которых составляли до 10% всех ссуд, также сократилось на 6% (до 623), а их суммарный вес в активах снизился до 61%. Одновременно на 13% выросло число банков с долей просроченных ссуд от 10% до 50%. Изменение состава этой группы привело к тому, что средний размер активов в ней стал выше в три раза: 588 млн руб. на 1 октября 1998 г. против 198 млн руб. на 1 августа 1998 г. [30], а их доля в суммарных активах возросла в 2,4 раза с 12% до 30%. Группа банков, у которых невозврат составлял более половины всей суммы ссуд, расширилась на 23 банка, но средний размер активов здесь остался самым низким, хотя и возрос до 44 млн руб. По состоянию на начало 1999 г. суммарные активы банков, в балансе которых просроченные ссуды составляли от 10% до 50% всех ссуд, приблизились к 40% активов всех рассматриваемых банков без учета Сбербанка.

В валютной структуре просроченных ссуд происходит сдвиг в сторону преобладания ссуд в иностранной валюте. Если на 1 августа 1998 г. ссуды в рублях составляли 59% просроченных ссуд (57% без Сбербанка), то на 1 октября 1998 г. доля просроченных ссуд в рублях снизилась до 41% (40,5% без Сбербанка), а на начало 1999 г. - до 36% (30% без Сбербанка). На первом этапе такая динамика порождается в основном эффектом девальвации. Как видно на рис. 1.2.1.1.2, в начальной фазе кризиса происходит даже некоторое замедление нарастания просроченной задолженности в долларовом выражении, но при пересчете в рубли доля просроченных валютных кредитов стремительно увеличивается.

В процентах к активам картина в период кризиса складывалась следующим образом. Доля просроченных ссуд в рублях в активах практически не менялась до середины 1999 г., удельный вес прочих видов не возвращенных своевременно активов увеличился в первые кризисные месяцы с 0,4% до 1,0% активов, а отношение просроченных предприятиями ссуд в иностранной валюте к активам повысилось более чем втрое (с 1,1% на 1 августа 1998 г. до 3,6% к концу года - рис. 1.2.1.1.3). Если рублевые просроченные ссуды перевести в долларовое выражение, то выясняется, что их обесценение опережало рост невозврата по ссудам в иностранной валюте.

Другая сторона нарастания просроченной задолженности - снижение уровня покрытия выданных кредитов резервами. Этот показатель и до кризиса в целом по банковской системе не был достаточным: зарезервированные суммы полностью не покрывали даже просроченные кредиты (отношение резервов к просроченным кредитам составляло на 1 августа 1998 г. 88%). За два месяца показатель покрытия просроченных кредитов резервами упал до 66-67%. Балансовая информация банков не дает возможности напрямую оценить величину недосозданных резервов и, соответственно, скорректировать показатели достаточности капитала. У 30 крупнейших банков на основе публикуемой Центральным банком информации размеры не начисленных резервов на 1 октября 1998 г. можно оценить в 23,5 млрд руб., к 1 апреля 1999 г. положение несколько улучшилось: эта сумма уменьшилась до 11,2 млрд руб.

Чтобы получить оценку недосозданных резервов по всей банковской системе, придется допустить, что средние параметры качества кредитного портфеля и уровня начисления резервов 30 крупнейших банков совпадают с аналогичными показателями у остальной части коммерческих банков. При таком предположении сумму недосозданных резервов можно оценить на 1 октября 1998 г. в 41,9 млрд руб., или 4,6% суммарных активов (с учетом Сбербанка).

Еще один аспект измерения проблемы плохих долгов - проблемные кредиты в банках, потерявших лицензии. На рис. 1.2.1.1.4 динамика просроченных кредитов приведена без учета отзыва лицензий. Если "очистить" выборку, оставив только банки, имевшие лицензию на соответствующую дату, то видимая часть проблемы плохих долгов уменьшается, а послекризисная расчистка балансов в этой части банковского сектора происходит быстрее. К апрелю 2000 г. доля просроченных кредитов возвратилась на докризисный уровень.

1.2.1.2. Недействующие кредиты

О действительной доле недействующих кредитов в российском банковском секторе можно судить лишь приблизительно. Данные о структуре кредитного портфеля с точки зрения его качества в масштабах всей банковской системы Центральный банк не публикует, а в качестве индикатора масштабов кризиса до последнего времени рассматривал просроченные кредиты [31]. Но показатель просроченных кредитов - далеко не адекватное отражение фактического качества кредитного портфеля российских банков, о чем свидетельствуют и данные по 30 крупнейшим банкам, публикуемые Центральным банком (см. приложение 1.4). Анализ агрегированных данных по этой группе показывает, что в качестве просроченных в балансах отражаются чаще всего безнадежные ссуды, сумма же ссуд, срок возврата которых уже прошел или по которым перестали выплачивать проценты или низка вероятность возврата, гораздо выше. Отношение безнадежных ссуд к просроченным кредитам по данным балансов колебалось от 0,9 до 1,5. Затем, во второй половине 1999 г., оно начало увеличиваться, что, возможно, является отражением расширения практики лонгирования не возвращаемых в срок кредитов. Как видно из приложения 1.3, ссуда не обязательно должна быть просрочена, чтобы отнести ее к категории безнадежных. Такое соотношение просроченных и безнадежных ссуд представляется дополнительным аргументом в пользу того, что просроченные кредиты не являются адекватным индикатором глубины кризиса.

С августа по октябрь 1998 г. доля стандартных ссуд в кредитных портфелях крупнейших банков снижалась с 89,4% до 75,6%. Это означает, что доля нестандартных, сомнительных и безнадежных ссуд возросла с 10-11% до 24% кредитов в первые два кризисных месяца. Как представляется, данные о безнадежных, сомнительных и нестандартных ссудах дают более адекватный индикатор недействующих кредитов, чем показатель просроченных ссуд. Поэтому к недействующим ссудам ниже отнесены кредиты групп 2-4, поскольку по правилам, установленным Центральным банком, к этим группам относятся кредиты, по которым просрочены либо выплата процентов, либо возврат основной суммы, либо они переоформлялись. Данные о качестве кредитного портфеля доступны по 30 крупнейшим банкам.

Отношение кредитов групп 2-4 к просроченным кредитам по данным балансов колеблется в зависимости от даты от 1,9 до 3,6, составляя в среднем в рассматриваемый период 2,4. Поскольку коэффициент оказывается весьма чувствительным к смене состава выборки 30 банков, для целей данного исследования проведено его сглаживание (рис. 1.2.1.2.1). Сглаженные коэффициенты по 30 крупнейшим банкам и использованы для оценки недействующей части кредитных портфелей всех банков. Этот же коэффициент применен к учтенным векселям на балансах банков. Такое допущение не вполне справедливо для банков, находящихся в особо тяжелом финансовом положении и показывающих в балансах высокий процент просроченных ссуд. Применение к ним повышающего коэффициента плохих ссуд может привести к тому, что расчетная величина недействующих кредитов превысит не только общий размер кредитного портфеля, но и сумму активов. Поэтому при расчете показателя недействующих активов по отдельному банку выбиралось меньшее из двух значений - произведение просроченных кредитов на отношение кредитов групп 2-4 к просроченным кредитам или сумма выданных кредитов.

Такой подход позволяет оценить недействующие кредиты российских банков по состоянию на 1 октября 1998 г. на уровне 21%, на начало 1999 г. - 22% общей суммы кредитов. Без учета Сбербанка значение составляло 18% и 19% соответственно. Сравнительные данные по некоторым странам, испытавшим банковские кризисы в 80-90-х годах, приведены в приложении 1.5.

1.2.1.3. Замораживание государственных долговых обязательств и рост недействующих активов После 17 августа к просроченным кредитам - основному элементу недействующих активов - добавилась бульшая часть портфеля ГКО-ОФЗ и значительная часть субфедеральных долговых обязательств. Дефолт по обязательствам центрального правительства, номинированным в иностранной валюте, - явление крайне редкое. Такие ценные бумаги обычно относятся к практически безрисковым активам с точки зрения кредитного риска. Поэтому представляется, что влияние, которое это событие оказало на российский банковский сектор, заслуживает детального анализа. Ниже будет рассмотрено, как замораживание ФДО сказалось на финансовом состоянии банков в зависимости от их участия в операциях на этом рынке накануне кризиса. Хотя, безусловно, влияние дефолта не сводится только к превращению наиболее ликвидных и одновременно надежных активов в недействующие. Фактически все сегменты российского финансового рынка лишились "якоря", поскольку именно эту роль играли ставки по ГКО-ОФЗ.

Ценные бумаги в балансах банков накануне кризиса. К началу кризиса в России сложился весьма высокий уровень вложений банков в ценные бумаги (рис. 1.2.1.3.1). По нашей оценке, ценные бумаги составляли около 29% активов банков по состоянию на конец 1997 г. Но при этом значительная часть агрегированного портфеля приходилась на Сбербанк. Его исключение снижает показатель до 19% - это уровень где-то между американскими и французскими банками.

На 1 августа 1998 г. ценные бумаги без учета паев и векселей составляли около 26% агрегированных активов, т. е. за месяцы, предшествовавшие началу кризиса, доля ценных бумаг в активах снизилась на 3 процентных пункта. Государственные ценные бумаги составляли 93% в общем портфеле ценных бумаг. В свою очередь, среди государственных ценных бумаг долговые обязательства местных органов власти занимали незначительное место. На субфедеральные ценные бумаги приходилось только 4% портфеля ГДО, еще 0,5% этого портфеля составляли долговые обязательства центральных правительств других стран. В структуре ФДО РФ преобладали рублевые бумаги, на их долю приходилось 76,4%, соответственно 23,6% - на ФДО, номинированные в иностранной валюте.

Долговые обязательства Правительства РФ, номинированные в иностранной валюте, по состоянию на 1 августа 1998 г. имели в своих балансах всего 172 банка (см. вставку 1.7). Тем не менее без учета Сбербанка на них приходилось две трети суммарных активов, и средний размер их активов на порядок больше, чем в группе остальных 1556 банков, не участвовавших в операциях на этом сегменте фондового рынка. В среднем ФДО РФ в иностранной валюте составляли 5,3% активов (со Сбербанком), но банков, в чьих активах валютные ФДО превышали 5%, насчитывалось всего 39. Более чем у половины из 172 банков, имевших накануне кризиса ФДО в иностранной валюте, их доля не превышала 1% активов.

Вставка 1.7. Группировка по доле федеральных долговых обязательств в иностранной валюте в активах по состоянию на 1 августа 1998 г.

1 - 1556 банков, не имевших ФДО в иностранной валюте (32,5% совокупных активов).

2 - 91 банк, где их было менее 1% (20,5%).

3 - 61 банк, где их было от 1% до 10% (33,8%).

4 - 20 банков, где их было более 10% (13,2%).

ФДО в иностранной валюте сыграли важную роль в развертывании кризиса - банки столкнулись с такой особенностью ценных бумаг, номинированных в иностранной валюте, как страновой риск. С ухудшением финансового положения страны цены на российские долги падали, и ФДО в иностранной валюте не могли выполнять функцию защиты активов в условиях девальвации рубля. За август - сентябрь 1998 г. суммарная стоимость портфеля ФДО в иностранной валюте, принадлежавшего банкам, измеренная в долларах, уменьшилась на 16% под влиянием падения цен на эти активы и их сброса банками. За два года с начала кризиса самые большие относительные потери оказались в рядах четвертой группы - четверть ее состава лишилась лицензий или оказалась под управлением АРКО. Довольно близкий показатель в третьей группе (23%), в то время как среди банков, не имевших ФДО в иностранной валюте, эти потери составили 14%.

Группировка банков по доле ФДО в рублях в активах по состоянию на 1 августа 1998 г. показывает, что в балансах 910 банков ФДО вообще отсутствовали (см. вставку 1.8). У 511 банков, портфель рублевых ФДО которых был менее 10% активов, доля ФДО в среднем составляла 4,1% [32]. При этом на нее приходилось более двух третей суммарных активов (69,1% без Сбербанка) и 78% депозитов, размещенных вне Сбербанка. Число и средний размер активов банков, у которых ГКО и ОФЗ занимали более 10% в балансе, заметно меньше (307 банков третьей и четвертой групп), а ликвидность их активов в значительной мере базировалась на ФДО [33]. По нашей оценке, более половины ликвидных активов в третьей и четвертой группах по состоянию на 1 августа 1998 г. составляли ГКО и ОФЗ (рис. 1.2.1.3.2). Групповой анализ показывает и определенную связь между долей рублевых ФДО и прибыльностью банков (рис. 1.2.1.3.3).

Вставка 1.8. Группы банков по доле федеральных долговых обязательств в рублях в активах

1 - 910 банков, не имевших таких обязательств (8,0% суммарных активов).

2 - 511 банков, у которых ФДО в рублях были менее 10% активов (69,1%).

3 - 151 банк, у которых ФДО в рублях были от 10% до 20% активов (13,6%).

4 - 156 банков, у которых ФДО в рублях были более 20% активов (9,3%).

За пределами Сбербанка проблемы, связанные собственно с замораживанием ФДО, носили менее масштабный характер. И не только потому, что Сбербанк - основной держатель государственных долговых обязательств, но также и в силу меньшей концентрации ФДО в портфелях остальных банков. Без учета Сбербанка в среднем доля рублевых ФДО падает в агрегированных активах банков на 1 августа 1998 г. до 7,5%. Кроме того, как видно на рис. 1.2.1.3.4, их удельный вес в активах банков быстро падал. Помимо этого, анализ индивидуальных показателей крупнейших банков показывает, что глубина кризиса и судьба отдельных банков не очень тесно связаны с положением, занятым ими на рынке ценных бумаг. Так, среди банков, достаточно успешно преодолевающих последствия кризиса, - Альфа-банк и Банк Москвы, у которых портфель рублевых ФДО на середину 1998 г. превышал собственные средства. Гораздо более низкие значения этого показателя были у банков МЕНАТЕП и "Российский кредит", что не спасло их от серьезных проблем.

Подходы к оценке доли ГДО в недействующих активах. Оценить, какая именно часть банковского портфеля ГКО и ОФЗ подпала под реструктуризацию, также можно лишь приблизительно. По рыночной капитализации на 14 августа 1998 г. (последний день торгов) реструктурированные выпуски составляли примерно 84%. Принято считать, что основными держателями более долгосрочных нереструктурируемых выпусков были нерезиденты. Так что процент затронутых реструктуризацией бумаг в российских банках, видимо, выше. Для оценки масштабов потерь и упущенной выгоды это не имеет большого значения, так как остальная часть бумаг также обесценилась и потеряла ликвидность. Большее значение такая информация имеет для оценки недействующих активов. Исходя из изложенного, авторы при расчетах использовали коэффициент 84% как показатель доли недействующей части портфеля рублевых ФДО банков. Этот коэффициент использовался для оценки недействующих активов в период до проведения новации по ГКО-ОФЗ. С февраля 1999 г. он снижается по мере обмена бумаг.

С мая 1999 г. место рублевых ФДО в недействующих активах занимают облигации внутреннего валютного займа третьего транша. Их доля в суммарном портфеле ФДО РФ в иностранной валюте российских банков без учета Сбербанка оценена в 4%, соответственно как недействующие активы рассматривались 4% портфеля валютных ФДО. Для Сбербанка коэффициент скорректирован в сторону понижения, так как основную часть его портфеля валютных ФДО составляли еврооблигации.

Достоверно оценить, какая доля субфедеральных долговых обязательств, находившихся в обращении к началу кризиса, перестала обслуживаться эмитентами, не представляется возможным. В расчетах в зависимости от даты используются коэффициенты от 11% до 27% исходя из того, что доля в объеме эмиссии самых масштабных заимствований - администраций С.-Петербурга и Москвы - составляла более 60% [34], а они продолжали обслуживать выпущенные облигации. Муниципальные долговые обязательства имели небольшой удельный вес в балансах банков (менее 1% на 1 августа 1998 г.), и оценка доли реструктурируемых субфедеральных бумаг не оказывает значительного влияния на результат оценки общей величины недействующих активов.

1.2.1.4. Динамика недействующих активов

При сформулированных выше предположениях доля недействующих активов (НДА) составила, по нашей оценке, примерно 20% активов коммерческих банков по состоянию на 1 октября 1998 г. Вклад ГДО в рост недействующих активов при выбранной формуле их расчета составил около трети. Как видно на рис. 1.2.1.4.1, к концу года отношение НДА к активам снизилось до 19%, в IV квартале нарастание недействующих активов замедлилось, но понижение связано с уменьшением портфеля ГДО у банков. Просроченная же задолженность клиентов, показываемая в отчетности, продолжала увеличиваться. Значительная часть недействующих активов сосредоточена в Сбербанке. Без него показатель снижается, по нашим расчетам, до 15% активов на 1 октября 1998 г. и 16% на начало 1999 г.

В процентах к балансовому капиталу показатель недействующих активов превысил 170% (см. рис. 1.2.1.4.2). В первой половине 1999 г. ситуация заметно улучшилась. К середине года показатель упал до 113%, одновременно, после отзыва лицензий у ряда крупнейших банков, резко увеличился разрыв между отношением НДА к капиталу в среднем по выборке 1729 банков и по действующим банкам. У последних к 1 октября 2000 г. это отношение хотя еще и не вернулось на предкризисный уровень, составлявший 32%, но заметно к нему приблизилось, составив 37%. Впрочем, расчет недействующих активов к капиталу в острой фазе кризиса достаточно условен, поскольку фактически банковская система потеряла практически весь капитал в первые же месяцы кризиса. При этом стандартные показатели капитала на отрезке острой фазы системного банковского кризиса неадекватно отражают ситуацию. Показатель капитала, используемый Центральным банком в регулятивных целях, оставался в течение всего периода на уровне, превышавшем 8% активов (даже если последние не корректировать с учетом рискованности), колеблясь на уровне ниже балансового капитала на 1-1,5 процентного пункта. Более адекватно отражают состояние банковской системы показатели, корректирующие капитал на иммобилизованную часть активов. С учетом таких корректировок банковская система России в первые же месяцы кризиса стала неплатежеспособной. Так, если капитал, рассчитанный в соответствии с Инструкцией # 1, скорректировать только на вложения в недвижимость и акции (показатель свободного капитала), то его отношение к активам составило бы по состоянию на 1 октября 1998 г. 0,3% по данным тех 1490 из 1729 банков, по которым была доступна информация о капитале в соответствии с методикой Центрального банка. При этом резервами не были покрыты даже собственно просроченные кредиты (коэффициент покрытия на 1 октября 1998 г. составил 76%). Учитывая, что просроченные кредиты на эту дату составили 4,9% активов, доначисление резервов в размере 1,2% активов привело бы к отрицательному значению капитала. Общая же величина недоначисленных резервов на эту дату, исходя из данных по 30 крупнейшим банкам, может быть оценена в 4,6% величины активов.

Основные проблемы банковской системы концентрируются в столице. На банки, зарегистрированные в Москве и области (без Сбербанка), приходилось 48% недействующих активов по состоянию на 1 октября 1998 г., а к середине 2000 г. доля столичных банков среди действующих банков повысилась до 69%. Если в начальной стадии кризиса проблемы столичных банков можно было в значительной степени связывать с концентрацией там значительной части портфеля ГКО-ОФЗ (их доля в агрегированном портфеле на 1 октября 1998 г. составляла 28%, доля региональных банков - 7%), то после новации по ФДО на первый план вышли просроченные кредиты.

Таким образом, накануне кризиса доля ссуд НБС в процентах к активам была сопоставима с аналогичным показателями в странах ОЭСР, но доля ссуд НБС в процентах к ВВП была незначительной. Основные ссуды приходились на организации-резиденты. Кризис привел к резкому снижению стандартных ссуд и росту нестандартных, безнадежных и сомнительных. Во время первой фазы кризиса потери от девальвации национальной валюты и обесценение рубля компенсировались за счет роста стоимости валютного портфеля. Обесценение рублевых просроченных ссуд опережало рост невозврата по ссудам в иностранной валюте.

До кризиса в целом у банков был достаточно высокий уровень вложений в ценные бумаги, основную массу которых составляли рублевые ФДО. Основным держателем ГДО был Сбербанк. Как показала практика отзыва лицензий в период кризиса, судьба банка практически не связана с положением, которое он занимал на рынке ценных бумаг до августа 1998 г. В первые месяцы кризиса банковская система России была практически неплатежеспособной. Основные проблемы банковской системы имели место в Москве. В первой фазе кризиса неблагополучное положение банков связывалось с повышенной долей вложений в ГКО-ОФЗ, в период стабилизации оно было связано с просроченными кредитами.

Как распределились недействующие активы в банковской системе и как это сказалось на их кредиторах - на эти вопросы мы попытались ответить путем группировки банков по признаку недействующих активов по состоянию на 1 августа 1998 г.

1.2.2. Распределение банков по доле недействующих активов (по состоянию на 1 августа 1998 г.) По доле недействующих активов банки были разделены на четыре группы по возрастанию доли НДА к активам. В разделе рассмотрены факторы, влияющие на ухудшение финансового состояния банков в период кризиса, а также вопрос концентрации частных вкладов в проблемных банках.

По признаку доли недействующих активов в активах к 1 октября 1998 г. банки выборки, действовавшие по состоянию на 1 августа 1998 г., распределились следующим образом: у 210 не оказалось ни просроченных кредитов, ни замороженных государственных ценных бумаг. Они отнесены к первой группе (см. вставку 1.9). В подавляющем большинстве это оказались очень мелкие банки (средний размер активов на 1 августа 1998 г. составлял 36 млн руб.). Накануне кризиса в среднем 40% их активов было сосредоточено на счетах в Центральном банке, а в целом в банковском секторе было размещено 56% активов, остальные были сконцентрированы в ссудах и векселях НБС (36%). Самая многочисленная группа - банки с долей НДА до 10% активов. Одновременно здесь самый высокий средний размер активов банков (425 млн руб. по состоянию на 1 октября 1998 г.). Выше 10%-ной отметки НДА оказались, по нашей оценке, у 780 банков, общая сумма активов которых составляла более половины активов банковской системы. Если применить на микроуровне количественный критерий, который используется для оценки серьезности банковских проблем страны, то можно сказать, что примерно половина банков, у которых НДА превышали 10%, находилась в кризисном состоянии.

Вставка 1.9. Группы банков по доле НДА в активах на 1 августа 1998 г.

1 - 210 банков, не имевших НДА (1,5% суммарных активов по состоянию на 1 августа 1998 г.).

2 - 573 банка, у которых НДА составляли менее 10% активов (47,9%).

3 - 302 банка, у которых НДА составляли от 10% до 20% активов (19,6%).

4 - 478 банков, у которых НДА составляли более 20% активов (31,0%).

Примечание. Группировка не включает банки, не имевшие лицензии по состоянию на 1 августа 1998 г.

Сравнение структуры баланса трех последних групп подтверждает, как нам представляется, ту точку зрения, что ухудшение финансового состояния банков после начала кризиса происходило под действием ряда факторов, ни один из которых не играл решающей роли для всех банков одновременно.

Так, самая высокая доля рублевых государственных ценных бумаг накануне кризиса была в третьей группе (14,2%, рис. 1.2.2.1), а самый высокий удельный вес ссуд НБС в активах был у банков второй группы - 47,4%, но у этой группы заметно лучше качество кредитного портфеля. Отношение просроченных ссуд к ссудам на 1 августа 1998 г. составляло в этой группе только 1,4%. У банков третьей группы аналогичный показатель составлял 3,5%, четвертой - 13,4%, т. е. по крайней мере часть банков последней группы находилась в кризисном состоянии еще до событий августа 1998 г. За два месяца отношение просроченных ссуд к ссудам в четвертой группе подскочило до 21% (рис. 1.2.2.2).

Сложное положение 4-й группы до начала кризиса подтверждает и самый высокий среди рассматриваемых групп показатель не проведенных клиентских платежей в процентах к сумме остатков средств на клиентских счетах. На 1 августа 1998 г. он составлял 4,4%, к 1 октября 1998 г. вырос до 28%, хотя сама проблема непроведения клиентских платежей ввиду отсутствия средств была только у 144 из 478 банков. К середине 2000 г. потеряли лицензии или перешли под управление АРКО почти четверть банков группы.

Группировка по доле недействующих активов в активах отчетливо указывает еще на одну особенность российского кризиса - вклады частных лиц в значительной мере оказались сконцентрированы в наиболее проблемной части банковского сектора. Если по удельному весу в пассивах средств на счетах клиентов из НБС и обязательств перед нерезидентами дифференциация между второй, третьей и четвертой группами невелика (20-23% по счетам клиентов и 19-19,5% по средствам нерезидентов в иностранной валюте), то доля в пассивах вкладов частных лиц в четвертой группе составляла 14,4%, в то время как в остальных группах она не превышала 6%. Распределение этих видов обязательств между данными группами накануне кризиса приведено на рис. 1.2.2.3, 1.2.2.4 и 1.2.2.5.

Нельзя сказать, что до кризиса не было заметно никаких признаков неблагополучия у банков, привлекавших вклады частных лиц. Средства частных лиц в той или иной степени присутствовали в балансах 95% банков 4-й группы. Из них четверть (более 100 банков) нарушали норматив привлечения денежных вкладов населения (Н11), максимальный размер которого не должен был превышать 100% по отношению к капиталу банка. Можно спорить об обоснованности такой нормы пруденциального надзора, но следование ей Центральным банком позволило бы значительно смягчить остроту кризиса в 1998 г. и глубину подрыва доверия населения к банкам.

Распределение по НДА позволяет несколько по-иному посмотреть еще на одну проблему, связанную с посткризисным уровнем депозитов частных лиц. В наибольшей степени оказались затронутыми кризисом банки, ориентированные на работу со средствами частных лиц. Банки, пережившие кризис с относительно меньшими потерями, в своем большинстве не имели ни инфраструктуры, ни кадров для работы на этом сегменте рынка банковских услуг. Освоение этого направления требует затрат и времени, даже если оставить в стороне психологический аспект - негативный опыт банков, с одной стороны, и вкладчиков - с другой.

Таким образом, ухудшение финансового положения банков в период кризиса происходило под действием следующих основных факторов: высокой доли ГКО-ОФЗ в активах, высокого удельного веса ссуд небанковскому сектору, высокой доли просроченных ссуд. Ни один из перечисленных факторов не был решающим. Многие банки, особенно относящиеся к четвертой группе по доле НДА в активах, находились в кризисном состоянии еще до августа 1998 г. В период кризиса вклады частных лиц оказались в подавляющем большинстве размещены в проблемных банках. Некоторые банки еще до начала острой фазы кризиса нарушали норматив привлечения денежных средств населения, при этом Центральный банк практически не следил за исполнением этой нормы.

Выше были рассмотрены недействующие финансовые активы банков. Но иммобилизация активов российских банков этими элементами далеко не исчерпывается. Следует учесть, что крах фондового рынка существенно ухудшил качество портфелей акций и векселей банков, что также внесло свой вклад в ухудшение финансового состояния банковского сектора. Кроме того, сложившаяся банковская система характеризовалась высоким удельным весом фиксированных активов. Накануне августовского кризиса доля собственно финансовых активов в общей сумме банковских активов составляла с учетом Сбербанка 94%, соответственно на материальные активы приходилось 6% общей суммы активов. Инфляция несколько обесценила вложения банков в движимое и недвижимое имущество и тем самым удельный вес средств, иммобилизованных в материальных нефинансовых активах. К концу 1999 г. показатель снизился до 3%, но остался высоким по международным меркам.

1.2.3. Государственные расходы на поддержку банков в период кризиса Точную цифру государственных расходов на поддержание банковской системы в период кризиса назвать практически невозможно, на сегодня можно дать лишь приблизительную оценку. Основные вопросы, поднятые в настоящем разделе, касаются того, произошла или нет национализация банковской системы и каково было реальное увеличение участия государства в активах банков в период кризиса.

На первый взгляд расходы государства на поддержание банковской системы относительно невелики - 10 млрд руб. на санацию банков через АРКО, 8,7 млрд руб. на выплаты вкладчикам, переведшим счета в Сбербанк, стабилизационные кредиты на сумму 14,6 млрд руб. по итогам 1999 г. Расходы Центрального банка на поддержку ликвидности банков накануне кризиса и в острой его фазе менее прозрачны, и оценки очень разнятся. Если исходить из консервативной оценки, ограничив эти расходы кредитами, то, как видно на рисунке 1.2.3.1, в августе 1998 г. Центральный банк потратил на эти цели около 18 млрд руб., львиная доля которых пришлась на Сбербанк. Кроме того, Центральный банк, а также федеральные и субфедеральные власти инвестировали в капиталы банков около 49 млрд руб. В сумме эти расходы составили около 2% ВВП за 1999 г. Они относительно ниже, чем расходы большинства других стран на поддержку и реструктуризацию банковских систем при системных кризисах (см. приложение 1.6). Но и активы банковского сектора относительно ВВП в этих странах, как правило, намного выше, чем в России, где отношение активов банков к ВВП в 1997 г. не превышало четверти. Близкие показатели имели только Венесуэла накануне кризиса 1994-1995 гг. и Колумбия перед кризисом 1982-1987 гг. Прямые расходы на реструктуризацию банковской системы в Венесуэле оцениваются в 17% ВВП, в Колумбии - в 5%. При этом уровень недействующих кредитов в период кризисов в этих странах был сопоставим с российским (15% общей суммы кредитов в Венесуэле, 25% в Колумбии и 19% в России). В то же время в истории банковских кризисов можно найти примеры, когда прямые расходы на поддержание банковской системы и ее реформу укладывались в 2-5% ВВП при несопоставимо более высоком отношении активов банков к ВВП, как это имело место в Бразилии, Малайзии или Японии в 90-е годы.

К косвенным государственным расходам на поддержку банковского сектора следует отнести различные государственные гарантии по обязательствам неплатежеспособных банков, а также задержки и неплатежи по налоговым обязательствам клиентов. По данным Министерства по налогам и сборам, к августу 1999 г. задолженность банков перед бюджетом достигла 37 млрд руб., притом что на 1 августа 1998 г. все не проведенные из-за недостатка средств у банков клиентские платежи составляли около 2 млрд. Безусловно, не все эти средства не были получены бюджетом из-за неликвидности банков. Часть была результатом схем по уклонению от налогов клиентов банков. Тем не менее общая сумма "налоговых расходов" государства вполне сопоставима с прямыми расходами на поддержку банковской системы. Часть этой суммы бюджету удалось получить теми или иными способами - к концу 1999 г. задолженность банков перед бюджетом и внебюджетными фондами снизилась до 18 млрд руб., но за это время рублевые средства значительно обесценились из-за инфляции. Оставшаяся задолженность в основном приходится на неплатежеспособные банки и банки с отозванной лицензией, и шансы на получение государством этих средств невелики. Так, по состоянию на 1 ноября 2000 г. Инкомбанк был должен бюджету 7,74 млрд руб.

Говорить о масштабной национализации банковской системы в ходе кризиса, как представляется, нет достаточных оснований. Государственное участие в банковской системе возросло, но скорее в форме усиления рыночных позиций банков, контролируемых государством, чем за счет увеличения количественных параметров государственного присутствия в банковском секторе.

Накануне кризиса государство в той или иной форме участвовало в капиталах более чем 820 банков, но подавляющая часть государственных пакетов (более 90%) приходилась на долю предприятий с государственным участием. Федеральные власти участвовали в капиталах 46 банков, субфедеральные - 176 [35]. Причем в большинстве банков власти именно присутствовали на правах портфельных инвесторов. Доли участия в 25% уставного капитала и более федеральные и субфедеральные власти имели в четырех десятках банков. Это позволяло расширенному правительству контролировать 31% активов банковского сектора по состоянию на середину 1998 г., в том числе на четыре банка [36] с участием федеральных ОВиУ в капитале, превышающим 50%, приходилось 29% активов.

К 2000 г. общее число банков, в которых расширенному правительству принадлежало 25% капитала и более, увеличилось, превысив 70, в том числе федеральные власти (без учета АРКО) имели пакеты в 50% уставного капитала и более в 5 банках, на долю которых приходилось 31% суммарных активов. С учетом Россельхозбанка [37] и тех санируемых АРКО банков, где ему принадлежит более 50% акций, доля центрального правительства повышается до 32% суммарных активов, т. е. на 3 процентных пункта по сравнению с серединой 1998 г. С учетом тех банков, в которых субфедеральным или местным властям принадлежит четверть капитала и более, суммарная доля банков, контролируемых государством, повысилась до 38% активов по состоянию на 1 октября 2000 г. [38], увеличившись за два года всего на 7 процентных пунктов.

Для сравнения: участие государства в спасении банковской системы Таиланда во время последнего кризиса привело почти к утроению доли активов банковской системы, принадлежащих государственным или контролируемым государством банкам (на конец 1996 г. на долю государственных банков приходилось 15% активов банковского сектора, к середине 1999 г. - 43%). В Индонезии аналогичный показатель повысился с 42% до 73% [39].

Таким образом, масштабы государственных расходов на поддержание банковской системы были невелики, однако и показатель отношения суммарных активов российских банков к ВВП в России небольшой. Национализации банковской системы в результате кризиса не произошло, хотя суммарная доля банков, контролируемых государством, несколько повысилась, но не так значительно, как в других странах, испытавших подобные финансовые кризисы.

1.2.4. Бегство вкладчиков. Неисполнение обязательств

В разделе осуществлена попытка оценки масштабов бегства вкладчиков и уровня их потерь. Рассмотрен вопрос о замораживании депозитов вкладчиков крупных банков в рамках перевода их средств в Сбербанк. Отслежена динамика просроченных обязательств банков в период кризиса.

Такая форма проявления кризиса, как бегство вкладчиков, в последние десятилетия наблюдается в основном в странах с переходной экономикой [40]. Россия пополнила их число. По данным Центрального банка, в целом по банковской системе вклады населения за август - декабрь 1998 г. сократились на 11,2 млрд руб., или на 7,4%, в валюте - на 3,6 млрд долл., или на 55,2% [41]. Если пересчитать изъятые долларовые вклады по курсу рубля к доллару на 1 августа 1998 г., то общий масштаб сокращения вкладов можно оценить примерно в 1,4% ВВП за 1997 г. Не в последнюю очередь проблемы владельцев сбережений были связаны с отсутствием кодифицированной системы гарантирования вкладов. На введение полных гарантий и принятие на себя обязательств неплатежеспособных банков перед кредиторами правительство не пошло, ограничившись банками с контрольным пакетом у федеральных властей. За пределами Сбербанка и Внешторгбанка компенсация носила частичный и выборочный характер. Программа частичной компенсации вкладов частным лицам была объявлена в сентябре 1998 г., но на первом этапе коснулась клиентов только шести банков [42]. К тому же ее реализация затянулась на несколько месяцев - первые выплаты начались в декабре 1998 г., средства вкладчиков "Российского кредита" были разблокированы только в конце марта 1999 г., Кузбассоцбанка - в январе 2000 г. Таким образом, финансовые потери клиентов банков - участников перевода оказались весьма различны. По нашей оценке, в зависимости от сроков начала выплат в Сбербанке потери вкладчиков в постоянных ценах колебались от 37% до 59%, а в долларовом выражении - и вовсе от 49% до 68%.

Замораживание депозитов вкладчиков крупнейших банков в рамках программы их перевода в Сбербанк в итоге коснулось суммы в 9 млрд руб. Компенсация почти полностью была проведена за счет средств Центрального банка, а его расходы на эти цели составили величину, сопоставимую с суммой кредитов, предоставленных банкам Центральным банком в 1998 г. для погашения обязательств перед вкладчиками (9,3 млрд руб.) и полученных в том числе и участниками программы перевода обязательств в Сбербанк. Учитывая бюджетные ограничения 1998-1999 гг., частичная компенсация частных вкладов, очевидно, была адекватной реакцией государства на банковский кризис. Но в долгосрочном плане доверия к банковской системе она не вернула и объективно способствовала дальнейшему усилению позиций Сбербанка относительно частных банков.

Естественно, потери вкладчиков не ограничиваются обесценением и упущенной выгодой по сбережениям, переведенным в Сбербанк. Во-первых, часть клиентов этих банков согласилась на различные схемы реструктуризации, предложенные самими банками [43]. Особенно низкий процент перевода оказался из Мосбизнесбанка и Промстройбанка России. Задолженность банков - участников схемы по непереведенным вкладам вдвое превышает сумму средств, переведенных в Сбербанк. Так, на конец 1999 г. обязательства перед 1,2 млн частных вкладчиков банка "СБС-Агро" оценены АРКО в 6,9 млрд руб., задолженность банка "Российский кредит" перед физическими лицами - в 1,8 млрд руб. В 2000 г. АРКО продолжало заниматься выплатами и реструктуризацией задолженности этих банков перед частными лицами. Кроме того, обязательства перед частными лицами тех банков, чьи лицензии были отозваны в течение года после августа 1998 г., составляли на середину 1999 г. около 1,3 млрд руб. по обязательствам в рублях и 393 млн долл. по обязательствам в иностранной валюте, а к середине 2000 г. у них все еще оставались обязательства на сумму около 1 млрд руб. по рублевым долгам и 323 млн долл. - по валютным.

К тому же не все, в том числе и крупные банки, сохранившие лицензии, в полном объеме рассчитались по своим обязательствам перед кредиторами - последним были предложены различные схемы реструктуризации обязательств банков. Количественно оценить эту часть обязательств не представляется возможным. В то же время финансовая отчетность банков позволяет выявить некоторые элементы просроченных обязательств - не проведенные по вине банка платежные поручения клиентов, просроченные МБК и кредиты ЦБР. Структура этой части обязательств банков и их динамика в процентах к активам приведены на рис. 1.2.4.1. Максимальное значение отношения просроченных обязательств к активам приходится на I квартал 1999 г. В этот же период достигает максимального значения и доля не проведенных клиентских платежей. В процентах к балансовому капиталу просроченные обязательства банков тогда же достигли 54% (рис. 1.2.4.2), а у 63 банков они превышали размер капитала (только у 29 из них капитал был положительным).

Затем общая величина просроченных обязательств начинает относительно снижаться, а их структура претерпевает заметные изменения. Доля непроведенных клиентских платежей снижается, при этом с III квартала 1999 г. увеличивается удельный вес просроченных кредитов Центрального банка. Значительная часть просроченных обязательств действующих банков концентрируется в банках, находящихся под управлением АРКО. К концу III квартала 2000 г. их доля в общей сумме просроченных обязательств действующих банков составила 79%, а если их исключить, то отношение просроченных обязательств к балансовому капиталу падает до 3,6% (что сопоставимо с предкризисным уровнем 2,1%).

Динамика просроченных обязательств в выборке с учетом банков, лишенных лицензий, выглядит менее благополучной. Неисполненные платежные поручения клиентов, просроченные МБК и кредиты ЦБР составляли на конец III квартала 2000 г. 7,4% активов, на долю банков, лишенных лицензий между 1 августа 1998 г. и серединой 2000 г., приходилось более половины общей суммы просроченных обязательств. Представление о роли этой категории банков в обязательствах банковской системы накануне кризиса дают данные табл. 1.2.4.1. Анализ этих показателей позволяет несколько по-иному взглянуть на распределение потерь от кризиса. Самый высокий процент средств среди различных категорий кредиторов проблемных банков имело государство. 43% всех средств, размещенных различными государственными структурами на срочных депозитах, приходилось на банки, не выдержавшие кризиса. Так что государство предстает наименее информированным о делах в банковском секторе кредитором. У этого факта может быть несколько объяснений, но в любом случае он дает почву для весьма пессимистичных прогнозов относительно перспектив банковской системы в случае усиления прямого вмешательства государства в ее развитие.

Приведенные данные не дают полного представления об общем масштабе неисполненных обязательств, поскольку не учитывают забалансовые обязательства. Как уже отмечалось, их урегулирование прошло только в небольшой части, а изменение трактовки срочных контрактов в судебной практике в любой момент может вернуть этой проблеме актуальность. Другие виды неисполненных забалансовых обязательств, связанные с выданными банками гарантиями или активами, находящимися в доверительном управлении, вскрываются, как правило, при попытке присоединения проблемного банка к другому банку, как это было с Уникомбанком в 1999 г. или МОСТ-банком в 2001 г. Соответственно проблемы банка, до поры до времени скрытые в забалансовых обязательствах, становятся фактором, тормозящим процессы слияний и поглощений, в том числе и такого пути санации, как продажа проблемных банков иностранным кредитным институтам.

Подводя итоги главы, необходимо отметить, что рост ресурсов банковской системы накануне финансового кризиса происходил за счет привлечения средств нерезидентов и сопровождался повышением валютных рисков. Каких-либо формальных критериев, оценивающих положение банка в преддверии кризиса и позволяющих спрогнозировать судьбу банка после августа 1998 г., выявить не удалось. Сам кризис назревал достаточно давно, и многие банки, в том числе и крупнейшие, испытывали до августа 1998 г. кризис ликвидности, а дефолт по ГКО-ОФЗ и последующая девальвация национальной валюты привели к резкому ускорению кризисных процессов в банковской сфере, хотя выживаемость банков в период кризиса была слабо связана с уровнем вложений в ГДО. В ходе кризиса было подорвано доверие клиентов к банковской системе в целом, что привело к массовому бегству вкладчиков. Но если физические лица просто старались изъять свои средства из банковской системы, то юридические лица, не имея такой возможности, старались переводить их в более надежные банки. Размер финансовой поддержки банковской системы со стороны государства был небольшим по сравнению с другими странами, испытавшими аналогичные финансовые кризисы. Национализации банковской системы в результате государственных финансовых вливаний не произошло. Суммарные активы банков, контролируемых государством, лишь незначительно увеличились. В целом банковский кризис можно охарактеризовать как системный.

Поскольку банковский и реальный секторы экономики не были тесно связаны между собой, то и ущерб, нанесенный финансовым кризисом реальному сектору, не был значительным. Основные проблемы у предприятий реального сектора возникали с задержками в проведении платежей, что было характерно для первой фазы кризиса. Более того, банковский кризис происходил на фоне роста реального сектора, что во многом способствовало относительно быстрому оздоровлению банковской системы.

Приложения

Приложения к главе в PDF-файле (524 кб)

Примечания

[1] Доля по банковской системе в данном случае рассчитана как среднее арифметическое значений отдельных банков, чтобы уменьшить влияние на этот показатель Сбербанка, у которого доля государственных ценных бумаг в активах резко выросла в течение 1996 г.

[2] Корреляционный анализ не показывает и значимой связи между долей обязательств нерезидентов в пассивах и долей ФДО в рублях в активах по банкам со 100%-ным иностранным капиталом, подтверждая, что внутри этой группы банки занимали различные рыночные ниши.

[3] The Banker. - 1999. - Apr.

[4] Bank Profitability. Financial Statements of Banks. - Paris: OECD, 1999.

[5] Разность активов и обязательств в иностранной валюте.

[6] Здесь и далее отношения рассчитаны как средневзвешенные, если специально не оговорено иное.

[7] Так, Ж. Валтер оценивает чистые валютные обязательства российских банков накануне кризиса в 60% собственных средств (Walter G. Le secteur bancaire russe: Avant et apres la crise // Courrier des pays de l’est. - 1999. - # 437). Такая оценка представляется несколько завышенной.

[8] В целом владельцы крупнейших банков не спешили принимать меры к их рекапитализации. До конца 1998 г. более чем на 10% был увеличен уставный капитал 4 банков из числа 50 крупнейших по размеру активов на 1 августа 1998 г. ("Еврофинанс", "Зенит", Газпромбанк, Мосстройэкономбанк) и 5 банков из числа следующих 50 (АБН-АМРО, Уралпромстройбанк, Сургутнефтегазбанк, Промсвязьбанк, Нежегородпромстройбанк). В течение следующего квартала к ним добавились Райффайзенбанк Австрия, Банк Австрия Кредитаншальт, "Глобэкс", БИН, Инфобанк и МДМ-банк.

[9] Банки, лицензии которых были отозваны в связи с реорганизацией, в это число не вошли.

[10] Из этой суммы менее 1% суммарных активов приходилось на банки, лицензии которых к этому времени уже были отозваны. 151 из 165 банков (92%), у которых на 1 августа 1998 г. были отозваны лицензии, находились за пределами первых 500 банков по размеру активов.

[11] Позднее ОНЭКСИМбанк объединился с Росбанком.

[12] Здесь и далее валютная позиция определена как разность активов и обязательств в иностранной валюте. Она не учитывает забалансовые требования и обязательства банков и не совпадает с валютной позицией, рассчитываемой в регулятивных целях в соответствии с Инструкцией # 41 Центрального банка.

[13] Известно о выводе активов в "дружественные" банки пятью банками первой группы, однако рост активов в разы в первый год после начала кризиса продемонстрировали дублеры только трех банков - МЕНАТЕПа, ОНЭКСИМбанка и "Российского кредита". Суммарная доля активов банков-дублеров выросла на 1,6 процентного пункта (с 0,5% на 1 августа 1998 г. до 2,1% на середину 1999 г.) и не объясняет полностью сокращения доли банков, входивших в первую десятку по размеру активов на 1 августа 1998 г.

[14] Размер активов и структура баланса групп банков в зависимости от показателя ROA приведена в табл. 5-10 приложения 1.2.

[15] По данным 201 из 217 банков, входивших в группу.

[16] Значение капитала, рассчитанного в соответствии с Инструкцией # 1, уменьшено на величину активов, иммобилизованных в зданиях и оборудовании, акциях, паях, просроченных кредитах.

[17] По данным 207 из 217 банков, входивших в группу.

[18] См., например: Обзор экономической политики в России за 1998 год. - М.: РОССПЭН, 1999; Банковская система России в 1996-2000 гг.: модели функционирования, тенденции, перспективы развития (аналитический доклад Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, размещенный на его Web-сервере http://www.forecast.ru/).

[19] Михайлов Л. В., Сычева Л. И., Тимофеев Е. В. Банковский кризис 1998 года в России и его последствия. - М., 2000. - (Науч. труды / Ин-т экономики переход. периода; # 21Р); Михайлов Л. В., Сычева Л. И, Тимофеев Е. В. Отзыв лицензий и динамика депозитов физических лиц // Экономико-политическая ситуация в России. - 2000. - # 1.

[20] У Сбербанка отношение обязательств в иностранной валюте к общей сумме активов составляло на 1 августа 1998 г. 11,3% против 39,1% в среднем по всей выборке.

[21] Значения оказались бы выше, если бы банки своевременно и в полном объеме выполняли свои обязательства перед кредиторами.

[22] По банкам, действовавшим по состоянию на 1 августа 1998 г. (с учетом Сбербанка).

[23] Caprio Jr G., Clingebiel D. Bank Insolvencies: Cross-Country Experience. - Washington D.C., 1996. - (WB Policy Research Working Paper; 1620,) Demirguc-Kunt A., Detragiache E. Financial Liberalization and Financial Fragility // IMF WP/98/83; Rojas-Suarez L.,Weisbrod S. R Op. cit.; World Economic Outlook // IMF. - 1998. - May.

[24] Активы, по которым прекращено погашение основной суммы и платежи по процентам. Речь идет только о финансовых активах без учета той части иммобилизованных активов, которая приходится на материальные и нематериальные активы.

[25] Результаты на основе эконометрических исследований, охватывающих 158 эпизодов валютных кризисов и 54 банковских кризиса в период с 1975 по 1997 гг. более чем в 50 странах. См.: World Economic Outlook // IMF. - 1998. - May.

[26] Hawkins J., Turner P. Bank Restructuring in Practice. - Basel: Aug. 1999. - (BIS Policy Papers; # 6).

[27] Расчеты на основе данных, публикуемых в Бюллетене банковской статистики, дают несколько более низкий показатель: 29% на 1 августа 1998 г., так как в него не включаются ссуды органам государственной власти, внебюджетным фондам и нерезидентам.

[28] C другой стороны, при сопоставлении отношения кредитов к активам в различных странах следует учитывать разную интерпретацию этого показателя в развитых странах и странах с переходной экономикой. В литературе, посвященной банковским кризисам в странах с переходной экономикой, низкий уровень ссуд в активах банков трактуется не только как индикатор слабой связи финансового и реального секторов экономики, но и как показатель общей слабости банковской системы страны. Невысокий уровень отношения кредитов компаниям НБС к активам банков отражает в экономиках этого типа невыполнение банками функции стимулирования поддержания ликвидности заемщиками. Значительная часть работающих активов банков в этих странах оказывается размещенной в различных видах государственных долговых обязательств. В странах с развитым финансовым рынком высокое отношение ссуд к активам скорее будет рассматриваться как признак финансовых трудностей банка, а в норме кроме кредитов банки также держат значительные портфели облигаций и других ценных бумаг корпоративных заемщиков. См., например, Rojas-Suarez L., Weisbrod S. R. Financial Fragilities in Latin America: The 1980s and 1990s. - Washington D.C., 1995. - (IMF Occasional Paper; # 132).

[29] При использовании пересчета в доллары ссудный портфель сокращается за тот же период на 17,45 млрд долл. (41,3%), в том числе валютная составляющая сокращается на 1,7 млрд (9,3%), рублевая - на 15,7 млрд (65,5%). Портфель ссуд в долларовом выражении вырос только у 55 банков.

[30] В результате кризиса в эту группу, в частности, попали 4 банка из первых 20 по размеру активов на 1 августа 1998 г.

[31] Так, в обзоре Д. Хоукинса и П. Тернера приводится показатель недействующих активов по России, равный 11% по состоянию на декабрь 1998 г. со ссылкой на Центральный банк России, что соответствует отношению просроченной задолженности к общей сумме предоставленных банками кредитов. Статистика по доле сомнительных и безнадежных ссуд появилась только в 2000 г.

[32] Группировка банков по доле рублевых ФДО в их балансах неизбежно имеет ограничения по точности отнесения банков к той или иной группе. Часть бумаг не показана в балансе, будучи на отчетную дату проданной на условиях обратного выкупа (сделка репо), в этом случае бумаги отражаются на забалансовых счетах. Соответственно действительное участие того или иного банка в операциях на рынке ГКО-ОФЗ могло быть выше, чем это отражено в балансе.

[33] Вложения в рублевые ФДО включались в показатель ликвидных активов на 1 августа 1998 г. и не включались на 1 октября 1998 г. Состав показателя ликвидных активов приведен под рис. 1.2.1.3.2, депозиты в Центральном банке включались в его состав со сроком до трех дней. Поскольку балансовые отчеты банков такой информации не содержат, то эта доля определялась исходя из публикуемой Центральным банком статистики депозитов, размещенных банками в Центральном банке. На 1 августа 1998 г. доля депозитов сроком до трех дней составила 81,4% общей суммы размещенных там депозитов, на 1 октября 1998 г. - 96,4%. МБК и ФДО РФ в иностранной валюте не включались в состав ликвидных активов, так как их рынки находились в состоянии кризиса за несколько месяцев до августа 1998 г. Подробнее см.: Михайлов Л., Сычева Л., Тимофеев Е. Банковский кризис 1998 года в России и его последствия. - М., 2000.

[34] Оценка проведена на основе зарегистрированных проспектов эмиссий. См.: Российская экономика в январе - сентябре 1998 г. - М.: ИЭППП, 1998.

[35] Точно провести границу между участием ОВиУ и государственных предприятий не всегда представляется возможным в силу того, что часть инвестиций отдельных федеральных министерств отражается в балансах банков как участие государственных предприятий.

[36] Кроме Сбербанка и Внешторгбанка к их числу относились Росэксимбанк и НКО Российская финансовая корпорация.

[37] В начале 2001 г. Россельхозбанк стал шестым банком, в котором федеральным ОВиУ принадлежит более 50% уставного капитала.

[38] С учетом 15 банков, санируемых АРКО, Россельхозбанка, 100%-ным владельцем капитала которого также является АРКО, нескольких банков, контролируемых де-факто МПС.

[39] Financial Crisis and Restructuring. Lessons from Asia / C.-J. Lindgren, T. J.-T. Balino, Ch. Enoch, A.-M. Gulde, M. Quintyn, L. Teo. - Washington, D.C., Intern. Monetary Fund, 1999.

[40] Во время кризисов в 80-90-х годах с ней столкнулись Аргентина, Филиппины, Таиланд, Турция, Уругвай, Венесуэла, Индонезия.

[41] Годовой отчет Банка России, 1998.

[42] Позднее те же условия были распространены еще на четыре банка.

[43] В 2000 г. по обязательствам Мосбизнесбанка выплаты вел Банк Москвы, акционеры расплачивались с вкладчиками банка МЕНАТЕП. Через различные схемы пытаются частично расплатиться по обязательствам частных лиц Инкомбанк и некоторые другие банки.