Страна переживает глубокий экономический кризис. Положение в экономике и обществе не улучшается, а демонстрирует дальнейшее сползание к краю пропасти.
Сегодня граждане России поставлены в такие условия, когда любая, даже самая эффективная стратегия реформ не может быть реализована без немедленного решения задачи ликвидации аварийного состояния экономики, в которое она попала после 17 августа 1998 г. В этом отличительная особенность текущего момента, отражающего тупиковость проводимого курса реформ.
Поэтому особую актуальность приобретает в настоящее время конструктивная позиция РАН по основным направлениям экономической реформы, по ключевой проблеме социального развития. К сожалению, рамки статьи не позволяют изложить весь арсенал экстренных и тем более стратегических мер социально-экономического развития экономики, представленных в докладе (система национального имущества, создание условий эффективного землепользования, промышленная политика, инфляция и др.).
Позиция ученых Отделения экономики
по принципиальным проблемам кономической политики
Ученые Отделения экономики по-разному видят те или иные феномены экономической действительности.
У нас неодинаковое понимание по отдельным аспектам денежной, кредитной политики, совершенствованию налоговой системы, механизмам взаимодействия Центра и регионов и другим. Это является закономерным отражением творческой жизни экономической науки, невозможности ее искусственного втискивания в рамки какой-либо одной теоретической схемы.
Но в то же время, ученых отделения всегда отличали высокий профессионализм, гражданская ответственность за судьбы страны, за ее достойное будущее, будущее наших детей.
Но мы являемся единомышленниками по принципиальным вопросам экономической и социальной политики государства. Это позволяет мне изложить то общее, что нас объединяет.
Первое. Ученые отделения считают, что причины переживаемой страной трагедии многообразны. Сказались экономические и социальные противоречия прошлого, и результаты развала союзного государства, и просчеты правительства, и неизбежные издержки переходного периода. Однако сегодня становится очевидным, что не это объясняет всю глубину и масштабы современного кризиса. Главная причина — в самом курсе реформ, прямо и недвусмысленно обнаруживающем последовательное отступление от цели, которая только и может наполнить их смыслом и принести успех. Такая цель — социальная “рыночная” экономика — была провозглашена, но фактическая направленность реформ с самого начала и по сей день не имеет с ней ничего общего.
Поэтому радикальное обновление курса реформ, реальное подчинение его указанной цели является безотлагательным требованием времени. Только при безусловном соблюдении приоритетности социальных задач реформы можно всерьез рассчитывать на создание мощных стимулов экономического роста, технического перевооружения производства и повышения его эффективности. Активизация социального потенциала реформ и социальная ответственность государства должны служить важнейшими аргументами при осуществлении институциональных преобразований, выборе форм гибкого сочетания “рыночных” механизмов, инструментов государственного регулирования экономики и современных институтов гражданского общества. Жизненные интересы всех массовых социальных слоев должны лежать и в основе продуманной и взвешенной программы “открытия” российской экономики внешнему миру в сочетании с надежной системой защиты отечественных производителей.
Второе. Ученые Отделения экономики считают, что глубокий финансовый кризис, поразивший российскую экономику, отражает в наиболее концентрированной форме ее квазирыночный характер. Поэтому без устранения антирыночных аномалий этот кризис не может быть преодолен.
Подлинный нерв российского финансового кризиса — беспрецедентная неликвидность реального сектора. Именно из этого обстоятельства вытекает невозможность добиться коренного перелома в сборе налогов на основе ужесточения административных мер: никакая налоговая полиция не в состоянии извлечь налоги (по крайней мере, в денежной форме) из неликвидного реального сектора. И наоборот, совершенно очевидно, что преодоление кризиса неликвидности производственного сектора автоматически привело бы к резкому увеличению налоговых поступлений.
“Обезденежение” основной части российских предприятий (а не пресловутое отсутствие политической воли) и стало причиной краха усилий по нормализации финансовой ситуации, предпринимавшихся правительством Черномырдина — Немцова — Чубайса — Кириенко.
Дело в том, что натурализация хозяйственной жизни вообще не может быть объяснена на основе теории “рыночной” экономики. И дело здесь не в каких-то недостатках теории, а в том, что “обезденеженный” реальный сектор — продукт глубокой деформированности основ российской хозяйственной системы.
Третье. Ученые отделения согласны, что кризис задолженности был порожден многолетним дефицитом государственного бюджета и авантюристическими методами его финансирования. Но в то же время, мы считаем, что несбалансированность бюджета — это не конечная, а лишь промежуточная причина финансового кризиса. Поэтому концентрировать все усилия на техническом увеличении доходов госбюджета и урезании расходов — это значит бороться со следствиями, не затрагивая истинные причины, о которых говорилось выше.
Четвертое. Ученые отделения считают, что корневой причиной квазирыночного характера российских реформ является глубочайшая деформация прав собственности. Игнорирование проблемы рационального, отвечающего требованиям “рыночной” экономики управления государственными активами, курс на скорейшую приватизацию любой ценой привели к чрезвычайно широкому распространению ситуации, когда директорат предприятий (не только государственных, но и приватизированных) оказался вне эффективного контроля собственника (собственников). Именно это стало основой необычного поведения многих российских предприятий, в том числе и игнорирования спросовых ограничений посредством поставки продукции в обмен на неплатежи или неликвидные денежные суррогаты. В неурегулированность прав собственности уходит корнями и принявшее характер эпидемии растаскивание государственного имущества и имущества многих приватизированных акционерных обществ, и происходящая на этой основе криминализация экономической деятельности.
Пятое. Ученые Отделения экономики считают, что валютный кризис, проявившийся с октября 1997 по июль 1998 г. в мощнейших атаках на рубль и связанную с этим потерю Центральным Банком России значительной части валютных резервов, явился результатом не столько кризиса на азиатских рынках, сколько недопустимого смешения правительством сиюминутных проблем со стратегическими.
Столкнувшись с быстрым нарастанием государственного долга, правительство В.Черномырдина и Центральный Банк приняли в 1996 г. решение допустить на рынок государственных ценных бумаг нерезидентов, пойдя тем самым на либерализацию международных капитальных трансфертов. Ставка делалась на повышение цены упомянутых ценных бумаг и, соответственно, снижение их доходности за счет привлечения иностранного спекулятивного капитала.
Имелось в виду, что правительство таким способом выиграет время для кардинального улучшения положения дел со сбором налогов и приведения на этой основе в порядок государственных финансов. Этот замысел, однако, базировался на целом ряде крупных просчетов, заставляющих характеризовать его как самую настоящую авантюру.
Во-первых, правительство не осознавало подлинных причин трудностей со сбором налогов, а потому надежда на то, что выигранное благодаря притоку иностранного капитала время позволит привести в порядок государственные финансы, была абсолютно безосновательной.
Во-вторых, как хорошо известно из мирового опыта, открытие доступа иностранным инвесторам на внутренние финансовые рынки является чрезвычайно ответственной задачей стратегического характера. Ее решение не терпит спешки и предполагает высокую степень зрелости “рыночных” институтов, устойчивое экономическое положение страны. В нашем же случае снятие барьеров на пути движения иностранного спекулятивного капитала в страну и из страны было подчинено решению текущей проблемы удешевления процесса финансирования дефицита государственного бюджета.
В-третьих, хорошо известно, что режим регулируемого валютного курса (в нашем случае — валютного коридора) и свобода международных капитальных трансфертов представляют собой взрывоопасную смесь, поскольку создают идеальные условия для финансовых спекулянтов. Не случайно, Бреттон-Вудская валютно-финансовая система, основанная на режиме фиксированных курсов, была демонтирована вскоре после начала либерализации международных потоков капитала. Не секрет и то, что в последние два десятилетия наиболее подверженными валютным кризисам оказались страны, где действовали те или иные разновидности регулируемого валютного курса.
Шестое. Ученые Отделения считают, что одной из серьезных угроз экономической безопасности страны является отрицательная динамика платежного баланса страны. Отрицательное влияние на это оказывает неблагоприятная внешнеэкономическая конъюнктура — падение цен на сырьевые ресурсы и, прежде всего, на нефть. Но главную причину мы видим в продолжающемся массированном вывозе иностранной валюты из страны и ее тезаврация населением.
Без организации жесткого государственного контроля за валютными операциями, эффективного взаимодействия таможенных органов, Госналогслужбы, коммерческих банков и Центрального Банка РФ во внешнеэкономической сфере, ограничения свободы хождения доллара во внутрихозяйственном обороте, а также внешних заимствований коммерческим банкам всех видов инвестиций в иностранные активы нельзя обеспечить устойчивость курса рубля, стабилизацию всей финансовой системы.
Седьмое. Ученые Отделения экономики едины в понимании того, что ни экономическая теория, ни хозяйственная практика не дают оснований к распространенному ныне утверждению, что снижение и без того умеренной инфляции способствует экономическому росту. В нынешних условиях российской экономики увеличение денежной массы может дать положительный эффект как в краткосрочном, так и в долгосрочном периде. Мы считаем, что тщательно организованная и управляемая кредитная эмиссия будет способствовать преодолению кризиса неплатежей и индексации экономического роста. Она должна вестись с учетом необходимого устранения “узких мест” в системе денежного обращения, проведения всеобщего взаимозачета задолженности между хозяйствующими субъектами и создания соответствующих специальных механизмов, способных преодолеть существующие барьеры между финансовой и производственной сферами.
Восьмое. Одним из тяжелейших последствий финансового кризиса явилось разрушение платежно-расчетного механизма и дезорганизация всей банковской системы. Мы считаем, что текущий банковский кризис связан с грубыми просчетами как самих коммерческих банков в размещении ресурсов, так и центральных властей. Последние неверно оценили последствия массированных инвестиций коммерческих банков в государственные долговые обязательства и усиливающегося разрыва между валютными пассивами и активами банковской системы, а потому и не смогли принять необходимых для обеспечения надежности банковской системы мер.
В стратегическом плане нам видится будущее банковского сектора в виде трехканальной финансовой системы:
Первый — платежная система, обособленная от посреднической деятельности банков. В этой системе банки-эмитенты принимают только депозиты до востребования и осуществляют их стопроцентное резервирование. Она в основном призвана обслуживать бюджетную сферу.
Второй — собственно банковская система, опирающаяся на принцип частичного резервирования. Ее эффективное функционирование связано с глубокой реструктуризацией нынешних коммерческих банков, организацией действенной системы контроля за их деятельностью. Основной функцией коммерческих банков должно стать предоставление предприятиям и другим хозяйственным организациям оборотного капитала на кредитной основе.
Третий — система долгосрочного инвестирования приоритетных направлений развития науки и техники, разработки и реализации крупномасштабных инвестиционных проектов — Государственный Банк Реконструкции и Развития с широкой филиальной сетью в регионах.
Девятое. Правительство традиционно связывало экономический рост исключительно с инвестициями. Оно видит при этом, что ни при каких условиях внутренних сбережений, даже если они будут трансформированы в капитальные вложения, будет недостаточно для решения стоящих перед страной проблем. Отсюда — ставка на масштабное привлечение иностранного капитала, отсюда, видимо, и принципиальная установка на сохранение открытости российских финансовых рынков.
Позиция ученых Отделения экономики РАН базируется на ином алгоритме перехода к экономическому росту. Суть в том, что его инициация возможна благодаря расширению на первоначальном этапе степени загрузки производственных мощностей за счет стимулирования текущих расходов. Такой подход — не наше изобретение, и было бы ошибкой рассматривать его как нацеленный против инвестиций, в том числе иностранных.
В макроэкономической теории давно сформулирован так называемый “парадокс бережливости”. Его суть заключается в том, что при наличии свободных мощностей стимулировать нужно не сбережения и инвестиции, а текущие потребительские расходы (разумеется, на отечественную продукцию). И хотя в этом случае норма сбережений падает, общий объем сбережений и инвестиций не уменьшается (поэтому — и парадокс), так как возрастает (за счет загрузки неиспользовавшихся мощностей) общий объем выпуска. И это — отнюдь не абстрактная теория. Сегодня уже эксперты Мирового банка признают, что в тех постсоциалистических государствах, где имеет место экономический рост, он начался раньше роста капитальных вложений.
Десятое. Среди задач региональной политики обычно на первое место ставится задача расширения полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации в сферах совместного ведения.
Ученые Отделения экономики полагают, что эта действительно актуальная мера не поможет распутать сложнейший клубок проблем регионов и Федерации в целом, если она не будет подчинена главной цели региональной политики: созданию эффективного механизма взаимовыгодного межрегионального взаимодействия с участием Центра.
Такой механизм предполагает:
- создание единого экономического пространства;
- рациональную организацию федеративных отношений;
- целенаправленную политику постепенного сглаживания различий между регионами.
Мы исходим из того, что конструктивный подход к формированию государственной системы регулирования территориального аспекта социально-экономического развития заключается:
- во-первых, в признании необходимости учета региональной специфики при выработке экономической, социальной, финансовой политики государства;
- во-вторых, в отказе от индивидуальных льгот и переходе к принятию обоснованных мер государственной поддержки регионов различных типов;
- в-третьих, в формировании для каждого субъекта Федерации своего комплексного хозяйственного механизма, охватывающего все стороны экономического и социального развития и построенного на базе общероссийских принципов и законов с учетом местных особенностей и интересов населения.
Узловая проблема реформы
Проводимый курс реформ оказался тяжелейшим бременем для всей социальной сферы. Человек предоставлен самому себе, без всякой помощи со стороны государства по его адаптации к новым условиям хозяйствования. Основная масса населения по текущему потреблению и обеспеченности социальными услугами оказалась отброшенной на 20 лет назад.
И, несмотря на явные провалы социальной политики, продолжает акцентироваться внимание на том, что система государственного финансирования расходов на социальные нужды изжила себя.
Предлагаемая кардинальная реформа состоит в перенесении центра тяжести при финансировании социальных расходов с государственного бюджета на сбережения граждан.
При этом правительство уверяет, что негативные последствия от этого будут минимальными, поскольку основную тяжесть дополнительных расходов должны взять на себя наиболее обеспеченные слои населения.
Однако макроэкономический анализ последствий реализации по такому сценарию, например, жилищно-коммунальной реформы, приводит к прямо противоположным результатам.
В этом случае, как показывают расчеты к.э.н. А.Белоусова (ИНП), реальные доходы населения в целом снизятся к 2000 г. на 5%, а к 2003 г. — на 9%. В том числе, беднейшие 20% населения к 2000 г. потеряют 13% своих реальных доходов, а к 2003 г. — уже 18%. Вот кто потеряет немного, то это как раз группы, входящие в наиболее зажиточные 20% населения. Их реальные доходы уменьшатся соответственно на 3 и 6%.
Как видим, больше всего от предлагаемого сценария реформ пострадают именно малообеспеченные и бедные слои населения. Нетрудно представить возможные их последствия.
Количество малообеспеченного населения, с уровнем доходов ниже прожиточного уровня, вырастет с 30—35% до 45—50%. Дифференциация населения по уровню доходов (отношение 10% наиболее богатого населения к 10% наименее обеспеченного) увеличится с 10—12 до 20—25 раз.
Столь сильное расслоение населения по уровню доходов скажется на дальнейшем падении ВВП. Исследования Института социально-экономических проблем народонаселения (д.э.н. А.Шевяков) подтверждают, что, например, увеличение дифференциации населения в два раза снижает среднегодовой темп ВВП на 18—22%. Это значит, что спад ВВП в перспективе ближайших лет не только не прекратится, а заметно возрастет.
Как видим, реализация реформ по предложенному правительством сценарию приведет к резкому ухудшению общей социально-экономической ситуации в стране.
Чтобы перейти на “рыночные” формы в распределении доходов, необходимо, прежде всего, увеличить сам подушевой доход. Ведь по уровню доходов на душу населения мы отстаем от ведущих стран Запада в 10—15 раз, а во многих важных сферах, например, таких как наука, образование, медицина — в 20—30 раз и более.
Необходимо также учитывать и различия в структуре распределения доходов в западной и нашей экономике. Доход, получаемый работником в западной экономике, распределяется примерно в следующих пропорциях:
- налоги — 20—40%,
- оплата жилья — 25—30%,
- отчисления в негосударственные пенсионные фонды — около 5%,
- покупка товаров и оплата услуг — 30—40%.
В нашей экономике пропорции иные. Доля расходов на покупку товаров и оплату услуг — более 60—65%. Получаемой заработной платы едва хватает на продовольствие и другие первоочередные платежи. Дополнительных средств на повышенную оплату жилья и коммунальных услуг — просто не остается.
Нынешний крайне низкий уровень доходов основной массы населения является сегодня главным сдерживающим фактором проведения “социальных реформ” по их западному образцу. Экономические преобразования должны были бы начинаться не с “социальных реформ”, а с реформы доходов населения.
За годы реформ произошла либерализация всех факторов производства. Один лишь труд как был, так и остался наиболее “зажатым” фактором. Да, мы отстаем по уровню производительности труда от передовых стран Запада. Но то, что происходит с нашей заработной платой, никакими ссылками на более низкую производительность труда оправдать нельзя. Факты говорят об обратном. На один доллар заработной платы российский среднестатистический работник производит примерно в 3 раза больше конечной продукции, чем аналогичный работник в США (табл. 1). За такую нищенскую заработную плату, как в России, тот же работник в США или Западной Европе просто не будет работать. Мировое сообщество в лице соответствующих организаций ООН давно признало, что часовая заработная плата ниже 3 долл. является предельной. Она выталкивает работника за пороговую черту его жизнедеятельности, за которой идет разрушение трудового потенциала экономики. Наша средняя заработная плата намного ниже этого порогового значения. И это имеет место в условиях, когда нашему, по существу нищему по западным меркам работнику, приходится обменивать свой труд на продукцию и услуги, цены которых близки или уже сравнялись с мировыми.
Таблица1
Основной причиной этого ненормального положения является то, что за годы реформ ничего не было сделано по ликвидации диспропорции, возникшей еще в советское время, диспропорции между низкой оплатой труда по отношению к нашей относительно низкой производительности труда. Россия традиционно отставала от стран Запада не только по производительности, но еще в большей мере по доле заработной платы в приросте производительности.
Ликвидация этой диспропорции путем доведения доли средней заработной платы хотя бы до доли оплаты труда в приросте производительности восточноевропейских стран (с 20—22 до 32—35%) является сегодня одной из основных задач экономической политики.
Пороговый уровень заработной платы, обеспечивающий нормальную активность работника, можно приблизительно оценить по результатам социологических опросов ВЦИОМ. При их проведении регулярно задается вопрос о том, каков, по мнению респондентов, уровень прожиточного минимума. При этом, как ясно из результатов опросов, под прожиточным минимумом всякий раз опрошенные понимают не стоимость товаров, обеспечивающих физическое выживание, а уровень дохода, позволяющий существовать “скромно, но достойно”. По данным одного из последних опросов, в среднем по России такой уровень дохода оценивался респондентами примерно в 800 руб. в месяц на человека. Если считать семейную нагрузку на этот заработок равной двум (простейший случай — двое человек в семье работают и имеют двоих детей), то заработная плата должна составлять 1600—1800 руб. в месяц. По старому курсу доллара это примерно и соответствовало бы 3 долл. в час, о которых мы говорили выше.
О том же свидетельствуют и данные опросов по отношению работников к величине получаемого ими заработка: около 85% всех опрошенных выразили неудовлетворенность своей заработной платой. Месячный заработок, который они рассматривают как соответствующий своему труду, превышает начисленную заработную плату более чем в два раза. И это не какие-то там завышенные запросы, а предельный заработок, который позволяет хотя бы “сводить концы с концами” в скромном семейном бюджете.
Сложившаяся после 17 августа прошлого года экономическая ситуация в стране резко обострила проблему необходимого роста заработной платы. Теперь население поставлено в предельные условия для своего физического выживания. В связи с этим, хочу подчеркнуть, что эта проблема вышла за рамки чисто экономической задачи, когда повышение заработной платы ставится в зависимость от роста производительности труда. Ее сегодня правомерно рассматривать в качестве важнейшей социальной проблемы. Это, если хотите, не обсуждаемое ограничение, с которым мы обязаны считаться при любом варианте экономической политики государства. Никакие доводы о дефиците бюджета, ограниченности финансовых ресурсов для “развязывания” кричащей диспропорции в оплате труда с морально-этической и политической точек зрения здесь просто неуместны.
Повышение заработной платы до минимального жизнеобеспечивающего ее уровня надо рассматривать сегодня не как следствие возможного роста производительности труда, а как исходное его условие.
Решение этой проблемы надо искать на путях “развязывания” проблемы конечного спроса, решительного поворота экономики на развитие потребительского сектора, на рост производства за счет включения в хозяйственный оборот ныне простаивающих производственных мощностей.
По расчетам Института народнохозяйственного прогнозирования возможное в этом случае увеличение фонда оплаты труда в производственных отраслях составит 16,5 и 7% в год в непроизводственной сфере. Во всех других секторах экономики можно зафиксировать рост реальной заработной платы на уровне 3% в год (2,3% годового фонда заработной платы).
Имеется и вторая, не менее важная часть проблемы повышения уровня доходов населения. Она, в отличие от первой, непосредственно связана с экономическими условиями воспроизводства. Решающее значение среди них имеют факторы, стоящие на стороне обновления основного производственного капитала промышленности. Реализация этой стратегии означает обеспечение более быстрого по отношению к росту заработной платы увеличения цен на основной капитал.
Однако быстро это сделать невозможно. Поэтому в среднесрочной перспективе, во всяком случае, до выхода экономики на режим устойчивого роста, нам необходимо не сокращать, а наоборот, увеличивать объем государственных финансовых ресурсов на здравоохранение, образование, развитие инфраструктуры, организацию потребительского кредита, кредитование жилищного строительства, оплату значительной части коммунальных услуг населению и т.д.
Но при этом нам нельзя откладывать решение давно назревшей проблемы ликвидации катас-трофического положения с уровнем доходов беднейшего населения. Реальный источник быстрой мобилизации ресурсов для радикального пресечения опаснейшей социальной поляризации — перераспределение совокупного личного дохода (СЛД) за счет прогрессивного обложения высокодохоных групп и трансфертов малоимущим.
В общей форме необходимость экстренных мер по улучшению условий жизни беднейшего населения и полезность прогрессивного перераспределения доходов физических лиц (не требующего утяжеления налогового пресса на производство) признаются достаточно охотно. Но конкретные предложения в этой области наталкиваются на стену замалчивания, страдают от недоступности достоверной информации. Тем не менее, имеющихся сведений хватает, чтобы оценить возможности предлагаемой меры.
Перераспределение только 13% “видимой” величины СЛД, как показывают исследования, позволило бы в 1,5 раза поднять благосостояние 60% населения за счет удержания менее 24% дохода высокодоходных слоев и ликвидировать тем самым границу бедности, ниже которой сейчас находится до 40% населения.
Приведенные данные свидетельствуют о реальных возможностях активного вовлечения налоговой системы в решение проблемы повышения уровня доходов беднейших слоев населения.
Одновременно правомерна и более общая постановка о необходимости пересмотра всей налоговой системы в направлении адекватного отражения в ней вклада основных факторов производства в прирост ВВП. Ныне основной упор в системе налогообложения сделан на труд, а более точно — на фонд оплаты труда. Прямо или косвенно до 70% общего объема налоговых поступлений приходится на труд. На долю капитала и ренты от использования природных ресурсов приходится около 30%. Между тем с позиции формирования реальных источников дохода положение выглядит принципиально иначе. Основной вклад в прирост ВВП вносит не труд и даже не капитал, а природно-ресурсная рента. Именно на долю этого фактора приходится не менее 75% получаемого дохода (табл. 2). Вклад же труда не превышает 5, а капитала 20%.
Таблица2
Таким образом, реальное соотношение между трудом, капиталом и рентой выглядит соответственно как 1:4:25.
В системе бюджетного финансирования оно выглядит совсем иначе, а именно как 1:0,25:0,19.
Несоответствие между первой и второй системой оценок является результатом скрытого перераспределения значительной части реального дохода России в пользу небольшой группы финансовых олигархов и криминального бизнеа. Его корневой причиной является нерешенность проблемы собственности. В результате реальный доход России оказался секвестированным не менее чем на 2/3. В этом и состоит главная трагедия реформ — богатая страна по существу, по форме — является суверенным банкротом.
К сожалению, власть до сих пор не замечает (или делает вид, что не замечает) этого вопиющего противоречия. Лишний раз нас убеждает в этом и то, что усилия власти по совершенствованию налоговой системы направлены не на исправление главного ее противоречия, а на профилактическое перекладывание нагрузки с одних налогов на другие. До сих пор остается непонятным тот определяющий факт, что налоги на заработную плату вообще должны быть исключены, а главную нагрузку должна взять на себя рента. Это принципиальный вопрос не только реформ, но и самого существования России.
Надо четко понимать, что в нынешних условиях заработная плата является не источником доходов, а лишь условным параметром перераспределения налоговой нагрузки.
Облагая труд, мы примерно в два раза увеличиваем издержки производства, а следовательно, и цены на нашу в общем-то не очень качественную продукцию. Тем самым резко снижается ее конкурентоспособность.
Но дело не только в этом. Одновременно у производителей создается мощный стимул к сокращению числа рабочих мест. Известно сколь напряженной является эта проблема сейчас. Так зачем же подталкивать наших производителей к резкому ее обострению? Следовало бы поступить иначе. Снять все налоги и начисления с фонда оплаты труда, ликвидировать НДС и перенести тяжесть налогообложения на прибыль, заранее зафиксировав ту ее долю, которая должна перечисляться в бюджет. Понятно, что эта доля не должна зависеть от фактического объема производства. Первоначально ее можно было бы учитывать по базе, с последующей корректировкой.
Как показывают модельные расчеты, выполненные в ЦЭМИ под руководством д.э.н. В.Пугачева на реальной экономической информации, сегодня эта доля могла бы быть установлена в пределах 55—60%. Одновременно следовало бы предусмотреть близкое к 100% перечисление в доход государства ренты от природоэксплуатирующих отраслей.
Вот тогда мы имели бы реальную возможность резко снизить издержки на отечественные товары, повысить их конкурентоспособность и начать реальную борьбу за вытеснение с нашего внутреннего рынка импортных товаров. Это создало бы дополнительные стимулы к более полной загрузке простаивающих мощностей. Начался бы экономческий рост. Увеличились бы налоговые поступления в бюджет. Появились бы дополнительные возможности для роста заработной платы.
Нельзя не упомянуть и о другой весьма важной стороне предлагаемой нами налоговой системы. Дело в том, что для усиления стимулирующего воздействия на рост производства, ее следует дополнить соответствующей системой дотаций и социальных трансфертов. Экспериментальные расчеты подтверждают, что без введения стимулирующих дотаций не удастся решить вопросы подъема нашего сельского хозяйства, машиностроения, легкой промышленности. Они опровергают широко укоренившийся в сознании наших реформаторов стереотип мышления, что, дескать, дотации и льготы это всегда вычет из бюджета. Умелое сочетание налоговой нагрузки с системой льгот и выплат является мощным рычагом подъема экономики, борьбы с безработицей, снижения инфляции и дефицита бюджета.
Прорыв к экономическому росту
Результаты анализа процессов воспроизводства в российской экономике, проведенного в последнее время учеными Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП) позволяют сформулировать следующие аргументы в пользу возможности начала экономического подъема уже в ближайшее время (не позднее середины текущего года).
Первое. Крайне низкая инвестиционная активность и незначительные объемы капитальных вложений вовсе не являются препятствием для начала экономического роста. Более того, сколько-нибудь значимый рост инвестиций следует ожидать только после начала экономического подъема.
Второе. Обвальная девальвация рубля, вызвавшая острейший финансовый кризис и снижение реальных доходов населения, вместе с тем привела к некоторому относительному росту спроса на отечественную продукцию и потенциальному улучшению положения экспортеров. В стратегическом плане это создает возможности для расширения экспорта, проведения активной политики импортзамещения и организации на этой основе экономического подъема.
Третье. В связи с тем что цены на основные виды сырья, в особенности на топливо и электроэнергию, растут медленнее потребительских цен, возникает надежда на более быструю нормализацию ценовых пропорций и улучшение финансового положения обрабатывающих отраслей промышленности и сельского хозяйства.
Четвертое. Может быть, наиболее важный результат произошедшего финансово-экономического кризиса — неизбежное в сложившихся условиях усиление роли государства во всех сферах экономической жизни. В этой связи основные надежды на будущее связаны не столько с действием естественных процессов адаптации экономики и стремлением экономической системы к некоторому равновесию, сколько с целенаправленной экономической деятельностью правительства.
Определяющим условием для экономического роста в ближайшие годы является ослабление ресурсных ограничений в развитии экономики. Впервые мы имеем ситуацию, когда экономика России не имеет сильных ограничений по энергии, металлу, транспорту и сырьевым ресурсам и, кроме того, нет серьезных ограничений по рабочей силе и ее квалификации. Любая страна, которая не имеет такого рода ограничений, обеспечивает экономический рост.
Следующим ресурсом, который мог бы служить для экономического роста, является натуральный капитал. Это не реальный капитал, который участвует в производстве, и в “рыночной” экономке может иметь оценку. Это действительно натуральный капитал, т.е. здания, сооружения, станки, механизмы, тепловые и электрические коммуникации, которые не участвуют в производстве, однако в случае роста экономики становятся неким бесплатным ресурсом. Вместе с тем, к сожалению, ничто не вечно. Капитал такого типа разрушается, теряет свои потребительские свойства. Таким образом, времени для начала экономического роста у нас все меньше и меньше. То есть тот сохранившийся еще потециал, который мы имеем, — натуральный капитал, квалифицированная рабочая сила — это все не вечно. Ресурсы могут и не восстановиться, натуральный капитал физически исчезнет, рабочая сила деквалифицируется. Проблема в издержках, связанных с началом роста. Сейчас они могут быть еще в определенной степени разумными, ограниченными, но пройдет определенное время, и мы вынуждены будем снова расплатиться жизненным уровнем населения за экономический рост.
Опережающим фактором для того, чтобы использовать имеющийся в нашем распоряжении натуральный капитал, должна стать контролируемая, строго целевая денежная эмиссия. Под конкретную программу увеличения загрузки простаивающих мощностей и увеличения выпуска необходимой экономике продукции. Прежде всего, необходимо обеспечить опережающий рост загрузки мощностей в машиностроении и в особенности в легкой промышленности.
Таблица3
В табл. 3 представлены основные макроэкономические показатели роста по сценарию ИНП. Среднегодовой темп роста денежной массы в первый период 1998—1999 гг. возрастает на 8 процентных пунктов по сравнению с 1997 г., а затем снижается на 14 процентных пунктов от уровня базового года. Инфляционный фон сохраняется близкий к базовому. Однако в период 2000—2005 гг. он связан с процессом инвестиционной реструктуризации экономики. Лидеры этой реструктуризции естественно получают “ценовую премию”.
Эффект реанимации простаивающих мощностей, как подтверждают расчеты ИНП, может составить уже в период 1998—2000 гг. 22—23%. В социальном аспекте загрузка простаивающих мощностей означает увеличение занятости, смягчение социальной напряженности и криминогенной обстановки в стране.
Вот реальный путь подъема экономики России, не связанный с иностранными инвестициями, не требующий для своей реализации дополнительных ресурсов. Путь, позволяющий за счет развязывания проблемы конечного спроса резко увеличить налогооблагаемую базу, повысить реальную собираемость налогов, решить многие другие проблемы дефицита бюджета. Казалось бы, именно на этот путь и следовало бы ориентироваться правительству.
Но, с одной стороны, оно вроде бы и готово к этому, понимает всю заманчивость такого “крутого” маневра. А с другой — под давлением господствовавших долгие годы догматов об опасности эмиссионного развития экономики, роста инфляции и дефицита бюджета, медлит и постоянно откладывает принятие этого единственно правильного решения.
|
|
|
|
 |
|
|
|
© 1999-2007 Наследие.Ru
Информационно-аналитический портал "Наследие"
Свидетельство о регистрации в Министерстве печати РФ: Эл. # 77-6904 от 8 апреля 2003 года.
При полном или частичном использовании материалов, ссылка на Наследие.Ru обязательна.
Информацию и вопросы направляйте в службу поддержки |
|
|
|
|
|
|
|
Власть
