(Тезисы доклада Президента Российского союза
промышленников и предпринимателей А.И.Вольского
на расширенном заседании Правления РСПП)
Некоторые соображения по развитию экономической реформы в РФ
Восемь месяцев тому назад после долгого топтания на месте прежнего руководства Россия сделала решительный практический шаг к рынку. И какие бы суждения в наши дни ни высказывались об итогах экономической реформы, ее ближайших и дальних перспективах, о том, с чего надо было начинать — с либерализации цен или с приватизации государственной собственности, никто не в состоянии оспорить одного — реформа, переход к рынку были закономерным, единственно возможным путем экономического развития России, ее выхода из стагнационного тупика.
Также бесспорно и другое — государственная решимость и личное, чисто человеческое мужество российского руководства, Президента страны, взявшего на себя всю тяжесть, и прежде всего моральную, по проведению непопулярных мер, которые всегда, как об этом свидетельствует мировая практика, сопровождают такого рода преобразования.
И что бы кто ни говорил о действительном драматизме обстановки и трудностях наших дней в хозяйстве и обществе, определенные сдвиги вперед есть. Не замечать их, видеть результаты реформы лишь в черном цвете — значит лишить себя возможности найти какие-либо ориентиры для продвижения вперед.
Множатся субъекты предпринимательства, элементы многосекторной структуры. Развивается негосударственный сектор, охватывающий многочисленные частные, кооперативные и иные предприятия.
Снижение спроса в результате скачка цен и чрезмерности замедления роста денежной массы, — что, конечно, не лучший вариант, — все же заставило предприятия сдвинуться с места и создало условия для того, чтобы начал работать рубль. Появился стимул его зарабатывать, а это значит — появились первые признаки перехода от рынка производителя к рынку потребителя. Хотя, подчеркну, переход этот начался не в лучшем своем варианте.
Очень важно при этом, что заметно меняется общественный менталитет, возникает реальное ощущение экономической свободы человека, веры в собственные силы, ответственности. Рынок все-таки добивается того, чтобы человек, работающий на себя, тем самым больше и лучше работал на всех. Рынок увеличивает (и это, понятно, неизбежно) разницу имущественного положения людей, иногда ненормально, но тем не менее ведет вперед от равенства в нищету.
Прогресс может быть достигнут
не ранее 2000 года
Вместе с тем анализ социально-экономического и общественно-политического положения в России показывает, что развитие кризисной ситуации, к сожалению, продолжается. Более того, приходится констатировать дальнейшее и весьма серьезное ухудшение практически всех ключевых показателей развития экономики.
Кризис приобрел всеобъемлющий характер. Но наиболее опасны два его проявления — это приобретающий обвальный характер спад производства и автоматически следующий за этим снижение жизненного уровня россиян. Второе — прогрессирующее снижение инвестиционной активности, точнее сказать, практически полный паралич инвестиционного процесса в стране.
За семь месяцев этого года объем национального дохода снизился на 18%. К концу года эксперты нашего Союза — РСПП — прогнозируют снижение объемов валового внутреннего продукта на 23%, национального дохода — на 22, промышленной продукции в чистом виде — на 18%; отдельно скажу: объем капитальных работ сократился на 51%, что я считаю особо опасным.
Спад внутреннего валового продукта в 1992 г. к уровню 1989 г. ожидается на 65%. При этом исходная база в условиях реализации мер, предусмотренных проектом правительственной Программы углубления экономических реформ, может быть достигнута, по имеющимся у нас оценкам, не раньше 2000 г.
Наибольшее беспокойство вызывает то, что в июле спад промышленного производства составил 21,5%. Тем самым приближается период критического спада. Различие в пороговых его значениях между отраслями не меняет общего вывода о том, что дальнейшее продолжение этой тенденции может привести в IV квартале 1992 г. — I квартале 1993 г. к лавинообразно нарастающему системному развалу экономики. Такой вывод во многом меняет представление о приоритетах и задачах.
Положение усугубляется падением жизненного уровня народа, ростом преступности, национальными конфликтами, а по сути дела, войнами. За январь—июль розничный товарооборот снизился на 40%. Давайте вдумаемся в эту цифру — это значит, что мы с вами покупать стали на 40% меньше и соответственно на ту же величину сократился рынок для отечественной промышленности товаров народного потребления, со всеми вытекающими из этого экономическими и социальными последствиями. Объем платных услуг населению сократился на 41%. Согласно оценкам, средний уровень потребления к концу года будет примерно соответствовать началу 70-х годов, то есть отброшены мы будем на 20 лет назад. Около половины населения уже оказалось за порогом минимально допустимого уровня потребления. К тому же неизбежно можно ожидать начала массовой безработицы.
И если сегодня экономика пока удерживается от полного краха, а общество от социального взрыва, то лишь благодаря великому и ответственному терпению российских граждан. Но это терпение уже на пределе. Нельзя сказать, что нет попыток исправить складывающееся чрезвычайно напряженное, угрожающее катаклизмами и конфликтами положение. В последние недели, слава Богу, заметно стремление правительства приблизиться непосредственно к производителям, регионам и перейти, образно говоря, к «точечной технологии» управления народным хозяйством. Все это не может не радовать. Однако правительство РФ делает такие шаги медленно и неуверенно, и как бы под давлением. Проводимые меры не содержат для предприятий активных стимуляторов развития производства. Сейчас практически не выгодно наращивать выпуск доброкачественных товаров. Можно назвать немало примеров тому, когда то или иное производство резко сбрасывает выпуск товаров в номенклатуре, но объем продукции и масса прибыли растут. За счет чего? За счет повышения цен, но не в коей мере за счет роста эффективности или качества товаров.
Иначе говоря, волны нововведений, накатывающиеся одна на другую, пока не дают ожидаемых результатов. Экономика остается на мели и при этом обнаруживаются все новые и новые течи.
Мы от имени Союза не раз вносили конструктивные предложения по корректировке реформы, ключевым звеном которых было изменение ее тактики и стратегии, а также механизма реализации реформы в направлении стабилизации производства и возрождения инвестиционной активности.
События в стране, на наш взгляд, сейчас могут развиваться совсем не так, как рассчитывает правительство. Вместо стабилизации может наступить экономический коллапс, если не предпринять отличающиеся от проводимых как неотложных, так и ориентированных на перспективу мер, способных пусть медленно, но явно повышать уровень жизни народа и создавать прочную основу для необратимого формирования рыночной экономики.
Хотел бы высказать некоторые соображения на этот счет.
- Об идеологии реформы. Видимо, настало время еще раз напомнить очевидное: переход к рынку — не цель, а всего лишь средство. России нужна не сама по себе рыночная экономика. И не только потому, что в мире есть не обделенные природными ресурсами и народными талантами государства, имеющие рыночную экономику, но отнюдь не относящиеся к процветающим.
России нужно перейти от директивно управляемой к свободнорыночной системе не ради как такового, а только для того, чтобы с помощью рынка на месте бедной России без богатых построить богатую Россию без бедных. Рыночные механизмы нужны только для того, чтобы завтра, через неделю, через месяц, через год и через десятилетия жилось лучше, чем в каждый предыдущий период. При этом нельзя не видеть, как трудно и плохо живет россиянин сегодня.
Стало быть, наше исходное условие — минимизация социальных издержек реформы. Нынешний механизм реформы, как свидетельствуют реальные результаты, осуществляется так, что предопределяет наиболее тяжелые условия для выживания людей.
- Может ли вывести Россию из кризиса корректировка реформы или нужна ее новая модель? На данном этапе, в условиях нарастания кризиса, существо практических действий должно заключаться не в политических и теоретических спорах о преимуществах экономических программ (когда оценка их идет по толщине томов и язвительности критики гайдаровских «достижений»), а в спасении экономики от самораспада.
Следует признать несостоятельной деструктивную исходную установку экономистов монетаристского крыла о неизбежности «мертвой экономической петли» по схеме: «деиндустриализация — накопление финансовых ресурсов за счет сырья и привлечение иностранных инвесторов — повторная индустриализация в соответствии с требованиями внутреннего и мирового рынка». Нельзя считать единственно верным и предлагаемый правительством трехступенчатый график проведения реформы: «кризисное развитие — восстановление народного хозяйства — экономический подъем».
Необходимо со всей ответственностью понять губительный характер таких концепций. Построить всю работу по реформированию экономики надо так, чтобы свести к минимуму разрушительные процессы. Надо во что бы то ни стало сохранить живые куски экономической ткани на основе технически разумной модернизации и перепрофилирования предприятий. Для практического решения такой задачи в России есть все необходимое: талант людей, профессионализм организаторов производства, кадры, знающие российскую специфику, необходимые природные и трудовые ресурсы. Разве такой потенциал допустимо пускать под нож монетаристской экономической мясорубки?
Мы, конечно, отдаем себе отчет в том, что массированная атака на программы экономической реформы правительства Гайдара оказывает негативное влияние на процесс реальной трансформации плановой экономики в рыночную. До сих пор нет законов о собственности на землю, о банкротстве, о защите интересов иностранных инвесторов, нет и комплекса правовых и экономических мер правительства по стимулированию предпринимательства и производства. Поэтому реформа идет недостаточно последовательно и нужны решительные коррективы.
- Реконструкция экономической реформы должна базироваться на двух основополагающих принципах.
Принцип первый. Органическое сочетание активно продолжаемых макроэкономических преобразований с микроэкономическими — с преобразованиями, проводимыми непосредственно на предприятиях. У нас сейчас ситуация складывается так: правила игры делают одни — в основном ученые-экономисты, мы их очень уважаем, а играть по этим правилам приходится другим — директорам предприятий, промышленникам, которые, к сожалению, к разработке правил практически не привлекаются. Именно поэтому центр тяжести и должен быть перенесен в сферу микроэкономики, на уровень реального производства.
Принцип второй. Строго дифференцированный подход к развитию государственного и альтернативного ему — негосударственного — секторов экономики. Оценивая нынешнюю экономическую ситуацию в России, можно реально предполагать, что в ближайшие годы, и во всяком случае в переходный период, народное хозяйство России пойдет по пути так называемой двухсекторной модели (что бы о ней ни говорили, мы к этому придем), которая реально существует в ряде стран, скажем, в Китае. Здесь удалось накормить народ — они начали с этого; достичь высоких темпов производства (8—9% в год) за счет того, что была сохранена и поэтапно модернизировалась государственная промышленность, а параллельно с этим интенсивно развивался частный предпринимательский сектор. То есть не губилось одно, а другое стимулировалось, а стимулировались оба сектора, причем при активной поддержке правительства с использованием всех возможностей государства.
Наряду с параллельным развитием государственного сектора и частнопредпринимательских структур будут действовать и смешанные предприятия. Это определяет эволюционный характер введения всех элементов рыночной экономики, постепенность трансформации государственного сектора в частный. Не обвальной трансформации, а постепенной.
Словом, речь идет О НОВОМ КУРСЕ РЕФОРМЫ: «ДВА СЕКТОРА ЭКОНОМИКИ — ДВЕ ЭКОНОМИЧЕСКИЕ И ПРОМЫШЛЕННЫЕ ПОЛИТИКИ».
- Во внегосударственном секторе надо дать зеленую улицу созданию предпринимательских структур, раз и навсегда снять бюрократические преграды на этом пути, глубоко продумать и осуществить систему радикальных привилегий малому бизнесу. По всему видно, что сейчас предпринимательское движение оказалось в стагнации вследствие всякого рода фокусов с налогами и так далее, замерло, перешло главным образом к коммерции, где еще хоть как-то можно держаться.
Основываясь на мировом опыте, надо пойти на законодательное предоставление физическим и юридическим лицам, включая иностранных, права заниматься предпринимательской деятельностью сразу же после того, как они предоставят в соответствующий муниципальный или федеральный орган письмо с уведомлением, устав, учредительный договор, заявку на регистрацию и квитанцию об уплате пошлины. Чиновника тем же законом надо обязать зарегистрировать предпринимательское новообразование в определенный срок, установив меру его ответственности за несвоевременное выполнение такой функции. Это первое, что нужно сделать. Кстати, на Западе заявки делаются даже по почте. Думаю, такого рода меры перекрыли бы большую часть существующего канала взяток.
Вторая причина, без устранения которой ни большой, ни средний, ни малый бизнес развиваться не будет, — отсутствие целостных конструктивных систем государственной и общественной их поддержки.
К сожалению, решений, указов и законов по этим жгучим проблемам формирования рынка нет пока никаких. Разработанный Советом по предпринимательству при Президенте РФ пакет документов в поддержку отечественного бизнеса до сих пор утрясается в правительстве, уже несколько месяцев. Хорошо, если его — этот пакет — найдут.
- Необходимо усилить, а точнее сказать, восстановить систему государственного регулирования развития экономики. Это самый тяжелый вопрос, по которому и ожидают бурную критику, навешивание ярлыка антирыночника и в печати, и где угодно. Я уже слышал, но убежден, что мы без этого не обойдемся, как не обошлись все другие страны мира. В наши дни, как ни парадоксально, даже само напоминание о государственном регулировании отбрасывает автора сразу в стан либо антиреформаторов, либо врагов. Я это пережил за последние три месяца. Повсеместно продолжает действовать своеобразный антикомандно-административный синдром. Но только разумное сочетание государственного регулирования основных народнохозяйственных, межотраслевых и межрегиональных пропорций с широкой самостоятельностью, инициативой и материальной заинтересованностью и ответственностью промышленников и предпринимателей может остановить дальнейший развал народного хозяйства, сформировать эффективную социально ориентированную рыночную экономику.
О чем говорит мировой опыт
Возьмем Японию. Здесь, когда после второй мировой войны ее производственные мощности упали до 30% от уровня 1935 г., а инфляция в 1946 г. составила 1900%, были использованы методы управления, присущие плановой экономике, сконцентрированы финансы на подъем базовых отраслей промышленности, достижение сбалансированности объема и денежных средств в обращении путем наведения порядка в финансах параллельно восстановлению производственных мощностей, первичных во всех экономических действиях. Именно оно и помогло Японии решить все финансовые проблемы.
В Японии и сегодня государство влияет на регулирование рыночных отношений. Причем сильно влияет. Имеется специальное министерство, на которое возложены вопросы промышленности и торговли, В нем работает 13 тыс. чел., задача которых регулировать рынок естественно, экономически, а не административно-командным путем. Если возникает необходимость что-то простимулировать за счет изменения налогов, немедленно это делается. Если какое-то производство надо приостановить, оно немедленно приостанавливается.
Во всех странах Западной Европы идет абсолютно полное регулирование сельскохозяйственного рынка. Это делается за счет налоговых льгот либо на расширение сельскохозяйственных площадей, либо на их сокращение. Государство либо выкупает сельхозпродукты у фермеров и других их производителей, либо снижает закупки, но при этом выплачивает соответствующую компенсацию.
И делать вид, что этого нет, нельзя. Над нами, откровенно говоря, начинают посмеиваться, когда идет очередная ломка государственных структур.
Теперь в Германии. Успех послевоенной реформы в ФРГ — модель Л.Эрхарда (хотя сам активно выступал за снижение роли государственного вмешательства в экономику) — в основном заключается в том, что она базировалась на стабилизации материально-технического обеспечения функционирования экономики страны и соблюдении жесткой технологической дисциплины предприятия, развивающихся в соответствии с единым технологическим потоком, — то, что сейчас предлагается Министерством промышленности РФ, хотя это и делалось по плану Маршалла.
И наконец, США. Здесь, после прихода к власти Ф.Рузвельта, удалось, приняв закон «О восстановлении национальной промышленности», добившись стремительного расширения государственной помощи промышленному и сельскохозяйственному производству и налогового регулирования, покончить со спекуляцией, разгулом рэкета и гангстеризма, обеспечить заметное оживление экономики уже примерно через два года после принятия названного закона.
Характерно и то, что ослабление роли государства и эйфория саморегулируемости рыночной экономики не разделяются и специалистами МВФ. А аспекты Всемирного Банка рекомендуют нам не спешить с ликвидацией системы управления. В английском варианте доклада МБРР на международной конференции в Москве «Стратегия реформ в продовольственном секторе» сказано буквально следующее: «Укрепить роль системы сбыта и распределения». Это, подчеркну, ими сказано!
Вполне понятно, что взаимоотношения государственных органов с промышленными и предпринимательскими структурами должны быть партнерскими и строиться на приоритетном использовании экономического инструментария. Одним из определяющих, несомненно, должен быть договорный механизм.
Таким образом, предлагаемый курс по реформированию управления экономическим развитием — в замене практически почившей административно-командной системы на ГОСУДАРСТВЕННО РЕГУЛИРУЕМУЮ ЭКОНОМИЧЕСКУЮ СИСТЕМУ с плавным переходом к рыночному саморегулированию. На слово «плавный» я просил бы обратить внимание.
Кстати, такой подход эффективно используется в Германии на землях бывшей ГДР. Я внимательно изучил этот опыт. Должен сказать, что немцы нас сейчас понимают лучше всех в мире. Они столкнулись с большими трудностями, когда, объединившись с восточными землями — огромной страной с плановой системой хозяйства, бурно взялись за то, чтобы за год—два сделать ее рыночной, когда вложили 100 млрд. марок и за два года получили почти 2 млн. безработных, получили взрыв общественного и социального возмущения и сразу же создали организацию, которая у нас переводится как Опекунский совет. Но самое поучительное то, что немцы пока не допустили ни одного срыва. И все же сейчас они откровенно говорят: «Мы просчитались». Реформирование экономики бывшей ГДР обошлось во много раз дороже, и на это уйдет не год и не два, а пять—семь лет.
Роль финансов. Как выйти из структурного кризиса?
В государственном секторе стратегическая задача состоит в том, чтобы разделить финансовую систему государства и финансы предприятий. Может быть, я не у всех найду поддержку, но обмен мнениями по этому вопросу крайне необходим. Практика всех рыночных стран, а также уже накопленный, хоть и небольшой опыт российской реформы и, в частности, возникший в середине нынешнего года острейший шок взаимных неплатежей, которые буквально за несколько месяцев поднялись с 39 млрд. до 3 трлн. 200 млрд. рублей, бесспорно, убеждают в том, что, если государство будет по-прежнему отвечать за долги предприятий, нельзя будет практически преодолеть инфляцию и достичь желаемых результатов в реформировании экономики. За государством должен быть сохранен контроль совокупных расходов и денег.
Путь к решению проблемы «развода» финансов и недопущения воспроизводства кризиса взаимных неплатежей лежит, конечно, через приватизацию, преобразование госпредприятий в акционерные общества. В части предприятий, которые на какой-то период или навечно будут находиться в собственности государства, представляется целесообразным приступить к реформированию финансовых отношений «предприятие — государство» по схеме, предложенной экспертами Гуверовского института (США). Суть ее в следующем.
Заранее, на три года вперед, всем предприятиям объявляется неизменным то, что они смогут получить от государства. Все остальное — от продажи продукции и ссуды коммерческих банков. Государство в первый год гарантирует всем предприятиям 80% фонда заработной платы базового года, допустим 1991 г. с поправкой на инфляцию, на второй год — 50, на третий — 20%. Эти цифры, конечно, могут уточняться, я говорю, исходя из предложений Гуверовского института. После этого всякое госфинансирование, возможность превращения расходов предприятий в государственный долг полностью прекращаются. Те предприятия, которые заработают больше, полностью свободны и самостоятельны. Те из них, которые испытывают временные трудности, связанные с сезонными колебаниями конъюнктуры или с длительным циклом отдачи на капиталы, получают от государства некую, заранее оговоренную сумму, которую затем возвращают. Эта сумма, таким образом, превращается в беспроцентный кредит. И наконец, только третья категория предприятий, не способных по каким-либо причинам прокормить себя на рынке, но необходимых стране, получит от государства субсидии на покрытие разницы между заработанными средствами и суммами, потребными для их дальнейшего существования. Эти субсидии будут прямыми бюджетными затратами, но они намного — в десятки раз — окажутся меньше того, что сейчас население все равно через инфляцию, вздутые цены, бюджет и госкредиты по существу платит предприятиям.
Эта схема, нестандартная для нашего нынешнего восприятия рыночного мира, реально создает бюджетные и спросовые ограничения, необходимые для того, чтобы не возникла гиперинфляция. Разумеется, реализация таких решений должна производиться в общем контексте антикризисных мер по преобразованию структуры производства, выбору приоритетов, интенсивному развитию внутреннего потребительского рынка и поощрению спроса. Это вполне очевидная связка общей системы мер. Причем, если вырвать из нее хотя бы одно звено, вся система, рассчитанная на три года, потеряет смысл.
Необходимо незамедлительно найти пути выхода из структурного кризиса, последствия которого могут оказаться более губительными для судьбы Российского общества, чем даже нынешние обвальные спады промышленного производства и капитальных работ. Сейчас страна, как и известный сказочный российский богатырь, стоит перед выбором одного из трех путей:
Первый — следовать нынешнему экономическому курсу, конечный пункт которого — по существу, развал перерабатывающей промышленности и ориентация главным образом на добывающие отрасли. Тем самым Россия превращается в сырьевой придаток индустриально развитых государств, или, как говорят наши эксперты, происходит ее «кувейтизация» — правда, без достижения уровня жизни этой страны.
Второй — сделать упор на производство предметов потребления и синхронное этому развитие отраслей по выпуску соответствующих средств производства, имея целью резкое расширение масштабов внутреннего рынка и активизацию спроса на нем. Даже при успешном результате такого выбора мы не сможем обеспечить активное включение России в систему мирохозяйственных связей и обрекаем себя на модель замкнутой экономики.
Приверженцы второго варианта исходят прежде всего из необходимости поддержания высокой (на уровне 90% от прироста потребительских цен) индексации оплаты труда. Вряд ли можно рассчитывать на эффективность такой меры, если уже четыре месяца подряд идет опережающий рост зарплаты над повышением цен, между тем спад производства, в том числе и товаров народного потребления, нарастает.
Третий путь — это структурная политика, направленная на достижение ресурсно-технологического равновесия на новом уровне. Ее главными задачами являются:
- поддержание высокотехнологических и жизненно важных для экономики производств, способных стать «точками роста» в условиях послекризисного экономического подъема;
- сохранение научно-технического и интеллектуального потенциала;
- проведение под государственным надзором программы конверсии военных производств, учитывая необходимость их последовательной социальной диверсификации, сочетая точечную конверсионную политику (200—300 предприятий) и поддержку перспективных направлений, прежде всего, разумеется, наукоемких. И это я отношу не только к конверсии, но и к развитию всей науки;
- поддержание за счет маневра ресурсами и умелого использования возможностей конверсируемых производств приоритетных жизнеобеспечивающих секторов — топливно-энергетического комплекса, АПК, транспорта и связи, медицины и образования.
На наш взгляд, такой путь является наиболее жизненно обоснованным и реальным исходя из потенциальных ресурсных и интеллектуальных возможностей России. Естественно, не за счет реформ, естественно, не за счет отказа от рынка.
Приступая к его практической реализации, мы обязаны отдавать себе полный отчет в том, что потребуется произвести критическую переоценку производственного потенциала, своего рода «выбраковку» неэффективных предприятий и производств. Ведь количество только убыточных предприятий в народном хозяйстве России, по данным официальной статистики, на начало июня составляло 14,6%, а в действительности, думаю, что их больше.
Избавление от омертвевшей экономической ткани — это закономерное условие реформы, но реализовать его надо при минимуме социальных издержек.
Практически это означает, что в самые сжатые сроки необходимо силами соответствующих структур государственного аппарата, концернов и так далее с привлечением компетентных специалистов, а также местных органов управления провести детальную инвентаризацию основных фондов России. Далее, надо создать новый механизм управления госсобственностью, основанный на стремлении владельца получить на этой собственности нормальный уровень дохода. Это позволит определить, какие производства, предприятия и в каких масштабах необходимо«закрывать», какие производства и какой ценой следует поддерживать, за счет каких источников и резервов возможна реализация соответствующих целевых программ.
Очевидно, что разработка и реализация программ свертывания неэффективных производств должна быть сопряжена с региональными программами создания новых рабочих мест, многоуровневой системой социальной защиты и реализацией механизма банкротства.
Может быть, потребуется пойти и на такой, думается, не очень популярный для нынешнего правительства шаг. До формирования состава предприятий, подлежащих выводу в централизованном порядке, подготовить Указ Президента об изменении режима приватизации промышленных предприятий, так как предприниматели или коллективы, приобретшие такие предприятия, должны отдавать себе полный отчет в степени риска.
Приватизация
Это ключевой вопрос реформы, означающий перенос главного ее акцента из Центра вниз, на уровень предприятий. Понятно, в наших условиях надо действовать быстро и решительно.
Общеизвестный Указ Президента от 1 июля сего года № 721 о коммерциализации государственных предприятий с одновременным преобразованием в акционерные общества открытого типа дает нужный импульс этому важнейшему этапу экономических преобразований. Вместе с тем установленный указом трехмесячный «библейский срок творения» реален лишь для мелкой госсобственности, предприятий торговли, сферы обслуживания, да и, пожалуй, для средних предприятий промышленности. Выставить их на продажу можно.
В отношении крупных госпредприятий может получиться «коллективизация наоборот». Поучителен, например, чилийский опыт. Мы его внимательно, кстати, изучили. На первом этапе провозглашенной, как и у нас, глобальной приватизации обанкротились 80% приватизируемых организаций. Чилийское правительство вынуждено было через год вновь национализировать большинство из них. Повторная приватизация была проведена позднее уже индивидуально для каждого предприятия. Именно индивидуальный подход положен в основу приватизации и восточногерманских предприятий.
Наверное, следует снять с повестки дня вопрос о сжатых сроках акционирования крупных предприятий, последовательно при этом решая проблемы предоставления им экономической самостоятельности и отделения от финансовой системы государства.
Кстати говоря, установление процентов — сколько в стране должно быть государственной собственности, а сколько частной, по моему мнению, — это бессмыслица. Ну скажите, пожалуйста, что плохого в том, что Италия имеет 54% государственной собственности? Что, они от этого хуже живут или уровень продукции у них ниже? Другой вопрос — итальянские государственные предприятия активно работают со своей продукцией на рынке. Идет конкуренция, работают все законы рыночной экономики. Именно рыночное поведение госпредприятий, а не их процент в общем числе фирм и компаний и определяет лицо итальянской экономики, ее успехи и неудачи. У нас правительство говорит, что 30% госпредприятий надо оставить. А почему не 60? Вот на этот вопрос никто не ответит. А может, 47? Не надо заранее назначать цифры такого рода, следует индивидуально подходить буквально к каждому предприятию.
На начавшемся важнейшем и, надо сказать, малопредсказуемом с точки зрения социальных издержек этапе реформы, по-русски говоря, этапе большого передела соб-ственности, а все мы из Российской истории знаем, чем это уже не раз сопровождалось, очень важно продемонстрировать жизненность, эффективность, а следовательно, и привлекательность для хозяйственников и всех россиян процессов разгосударствления.
При сравнении наших программ приватизации с зарубежной практикой становится очевидной их чрезмерная жесткость. Учитывая это, следовало бы внести в программы и типовые положения, например, такие уточнения:
- сейчас ограничивается общая сумма акций, которыми могут владеть работники. В США это противозаконно. Видимо, и нам следует допустить определенную гибкость;
- надо поощрять коллективную рабочую собственность, поскольку ее довольно ясные экономические выгоды были продемонстрированы не только за рубежом (система ЭСОП в США), но и в России, где таких примеров уже немало;
- предприятиям должна быть предоставлена свобода выбора в создании как «закрытых компаний», акции которых не находятся в свободной продаже и в которых собственниками является ограниченное число людей, так и «открытых компаний», акции которых продаются на фондовой бирже. Ведь то, что более 95% американских компаний являются закрытыми, разве это не повод для размышлений нашим теоретикам?
- работники должны пользоваться равными правами с другими держателями акций и иметь с правом голоса акции. Наделение неголосующими акциями будет создавать работников «второго класса» и чревато серьезным конфликтом. На наш взгляд, это было бы серьезной ошибкой.
Можно надеяться, что внесение таких корректив побудит российских граждан более доверительно относиться к приватизации, а такое доверие абсолютно необходимо для успеха экономической реформы.
Важная форма приватизации — акционирование предприятий в рамках крупных административно-хозяйственных структур — образование государственных холдингов, создающих благоприятные возможности для перетока капитала. Правда, оппоненты усматривают в этой форме якобы уловку номенклатурных кругов, стремящихся сохранить былую власть, подкрепив ее собственностью. Такие подозрения несостоятельны, тем более что речь идет и о создании крупных финансово-инвестиционных институтов. Ведь не случайно сверхцентрализованная и милитаризованная послевоенная Япония и в меньшей степени Германия выбрались из ямы, именно ухватившись за такие структуры. В Японии они сохранились и до сих пор — шесть торгово-производственных домов, по сути дела, и руководят японской промышленностью.
К вопросам приватизации вплотную примыкают и проблемы демонополизации производства.
Монополист — это антипод подлинным рыночным структурам. Принципиально важно поэтому строгое соблюдение и дальнейшее совершенствование антимонопольных законов. Назрел вопрос о введении специального режима регулирования деятельности предприятий-монополистов, предусматривающего жесткие наказания за снижение объемов производства при необоснованном повышении цен, если они обнаружатся; образование опекунских советов, контролирующих деятельность этих предприятий и смещающих руководителей, которые проводят необоснованную политику.
Как это ни парадоксально, но принцип нынешнего правительства «либерализм без берегов» явно играет на руку монополизированным отраслям, где и прибыли и заработная плата оказываются гораздо выше, чем в потребительском комплексе.
Ваучеризация
Введение этого чрезвычайно острого социально-экономического механизма, как свидетельствуют мнения многих россиян в ходе социологических исследований, выводы наших и зарубежных экономистов, результаты недавно проведенного «проигрывания» введения приватизационных чеков в Белгородской области и опыт ближнего зарубежья, Украины, показывает, что ваучер может обернуться великим обманом трудящихся, если не принять ряд дополнительных мер.
Первая. Процесс ваучеризации, как это уже сделано на Украине, должен быть растянут во времени, скажем на два-три года. Думаю, что комментариев такое предложение не требует.
Вторая. Следовало бы расширить диапазон использования приватизационных чеков, предоставив право превращать их в приватизационные вклады в банках, применять в качестве средств оплаты покупаемого у государства имущества, коммунальных услуг, строительства и ремонта первичного и вторичного жилья и, может быть, даже серьзных медицинских услуг. Знаю, что такое предложение может вызвать у многих критическое отношение. Но это моя точка зрения, и я ее буду отстаивать.
Третья. Установить порядок, при котором к завершению срока действия ваучеров они погашались бы государством по номинальной стоимости с учетом инфляции с момента выпуска, но без выплаты процентов, а не просто «считались бы погашенными и изымались из обращения», как это предусмотрено указом Президента.
И наконец, четвертая, пожалуй, самая важная мера, затрагивающая проблемы социальной справедливости. Приватизационные чеки в том виде, как они задуманы сейчас, неравнозначны по реальным возможностям приобретать собственность для различных групп населения. Скажем, одно дело, когда ваучером владеет и распоряжается работник конкретного промышленного предприятия (их балансовая стоимость после переоценки растет в десятки, а то и в сотни раз: на КамАЗе, к примеру, увеличение оценивается в 520 раз!), и совсем другое дело, когда приватизационный чек попадает в руки государственного служащего, не говоря уже о пенсионерах и стариках из глухих деревень. Вариантов решения такой принципиальной проблемы предлагается немало.
От этих вопросов правительству никуда не уйти, и их придется решать кардинально.
Денежно-финансовая политика
Теперь уже и само правительство, начиная со второго квартала, пошло на более мягкие критерии оценки бездефицитности бюджета и денежной эмиссии. Какой же нам видится политика в этой, определяющей весь ход экономических реформ, сфере? Набор проблем здесь настолько велик и сложен, что сегодня вред ли можно предложить однозначный выход из сложившейся, прямо скажем, труднейшей ситуации. Главная задача сегодня — не сорваться в гиперинфляцию.
Может быть, следовало бы пойти на временное (1992 г. — первый квартал 1993 г.) замораживание цен на уровне, скажем, сентября на те ресурсы, удорожание которых дестабилизирует всю систему цен и стимулирует инфляцию издержек; энергоносители, транспортные услуги, основные продукты питания из госресурсов — молоко, мука и хлеб, сахар, растительное масло. По расчетам экспертов, уровень дотации при этом может составлять всего 5% ВНП.
По-видимому, на переходный период следует ввести прогрессивный налог на неоправданный фонд оплаты труда, то есть поставить этот фонд в прямую зависимость от роста объема производства. Это спорный вопрос, но я его хочу сегодня поставить.
Думается, надо более настойчиво совершенствовать налоговую систему. Картина здесь складывается сейчас такая. Из 15 федеральных, 3 автономных и областных и 21 местного налога (в сумме вся налоговая система РФ предусматривает 39 видов налогов) в формировании цены участвуют явно 13 (6 федеральных, 2 областных и 5 местных) и косвенно 11 (5 федеральных, 6 местных) налогов. Дело даже не в сложности самой системы, а в том, что не отработан и действует нестабильно, чрезвычайно слабо механизм сбора налогов в государственную казну. Достаточно сказать, что только в первом полугодии этого года, по данным Госналогслужбы Росси, в бюджет недопоступило около 130 млрд. руб. налога на прибыль, свыше 460 млрд. руб. налога на добавленную стоимость (это 43% от средств, учтенных в бюджете), 10,6 млрд. руб. акциза и 15 млрд. руб. подоходного налога с граждан и т.д.
А разве не приводит к серьезным размышлениям и такой факт, что каждое пятое из обследованных предприятий не пользовалось причитающимися им налоговыми льготами на инвестиции в новую технику и совершенствование технологии, предпочитая направлять средства на дополнительную оплату труда?
Некоторые экономисты предлагают и ряд других, заслуживающих, на наш взгляд, внимания мер. К ним относятся:
- введение натурального налога на предприятия добывающих отраслей (особенно по энергоносителям), предусмотрев поэтапный отпуск цен на продукцию, оставшуюся у производителей. С 1993 г. перейти от натурального налога на рентные платежи;
- реальная либерализация экспорта;
- оказание поддержки отечественным производителям через пошлины на импорт. Я считаю это принципиальным вопросом и аргументов готов привести сколько угодно. Возьмите пример со спиртом. Водку нашу уличные торговцы отказались продавать, а спирт разводят и продают, поскольку он за рубежом покупается буквально за бесценок. Наверное, надо ввести практику закрытых валютных аукционов для пищевой промышленности и некоторых других;
- введение вексельного обращения и постоянного государственного мониторинга денежной массы, имея в виду все возможные в переходный период виды платежных средств (даже самые экзотические — взаимную задолженность).
Вносится также предложение ввести обязательную продажу на бирже всего объема экспортной выручки, что приведет к быстрому формированию единого валютного рынка. Продав заработанную валюту, предприятия-экспортеры получают возможность тут же купить ее вновь под конкретные контракты на импорт. Вы понимаете, на что это направлено. Чтобы не прятал валюту в иностранных банках. Ведь там набралось, по оценкам экспортеров, уже около 20 млрд. долл. Сырье вывезли за рубеж и вырученную валюту там же оставили. Предлагаемый порядок валютных продаж — это неплохой механизм укрепления национальной денежной единицы, который широко применяется за рубежом и сегодня, а в послевоенной Европе, вплоть до конца 50-х годов, был практически общепринятым. Кстати, итальянская лира в полном смысле конвертируемой стала только в 1980 г.
Как преодолеть инвестиционный кризис?
Как уже отмечалось, это одно из самых опасных проявлений кризиса в российской экономике, поскольку ведет к необратимой утрате возможностей создания основы не только для расширенного, но и простого воспроизводства, проеданию обществом своего национального достояния. Проблема и чрезвычайно острая, и в то же время чрезвычайно сложная для поиска путей выхода из кризиса. Сложная потому, что вызывает закономерный вопрос: а где брать деньги, за счет каких источников финансировать в нынешних условиях капитальные работы? Ответы, на мой взгляд, могут быть такие.
Во-первых, деньги надо учиться зарабатывать, ведь в рыночных условиях государ-ство переходит к строго избирательному режиму финансирования.
Во-вторых, надо энергично изыскивать новые мотивационные стимулы для наращивания капитальных работ в объемах, обеспечивающих расширенное воспроизводство.
Нужно и можно мобилизовать собственные средства предприятий, обеспечив индексацию амортизации на уровне 70—75% от роста цен в капитальном строительстве. Такую меру все директора, как я понимаю, поддерживают.
Оживлению инвестиционных процессов должна также способствовать активизация создания развития финансовых институтов накопления средств населения (в том числе ипотечных банков, спецжилсчетов в сбербанках). Приоритетным при этом следует считать жилищное строительство.
Вопрос о создании институциональных структур накопления средств населения — это крупнейшая проблема экономической политики на нынешнем этапе. Необходимо решительно приступить к созданию частных кредитных рынков. Коммерческие банки в нынешнем виде — это всего лишь способы перекачки тех же самых госкредитов в предприятия. И только банки, основанные на сбережениях населения — сбербанки, являются источником будущих частных кредитных рынков.
Сейчас личные сбережения населения девальвированы. Произошла колоссальная стратегическая ошибка из-за того, что государство сознательно девальвировало внутренний долг, уничтожило то, что может стать единственной основой будущих частных инвестиций.
И если сейчас поставить дело так, чтобы дать кредиты через сбербанки, а предприятия вернули бы их обратно с процентами, то будет положено начало рекапитализации, воссоздания капиталов сбербанков. Таким образом, произойдет частичное восстановление девальвированных сбережений населения, а это исключительно важно, если мы действительно хотим создать социально ориентированный рынок.
Проблемы научно-технического прогресса
Нам нельзя ни на минуту забывать, что примерно треть выпускаемых российской промышленностью средств производства и других изделий представляет собой неконкурентую на внешнем рынке продукцию. В конце 80-х годов бывший СССР использовал в 1,6 раза больше стали, чем США. Общий объем энергии и других природных ресурсов, вложенных в советскую экономику, был в 1,2 раза выше, чем в США, а конечное совокупное потребление, даже по весьма оптимистическим оценкам, составляло лишь 28% от американского.
Именно поэтому в переходный период целесообразно обеспечить государственное, по опыту США и других индустриально развитых стран, управление научно-техническим прогрессом за счет использования комплекса мер как админстративно-управленческого, законодательного, программно-целевого, так и косвенного характера — налогов, скидок, субсидий.
Создание единого экономического пространства — неотъемлемое условие выживания российской экономики. Сейчас, когда стала проходить эйфория суверенизации, все настойчивее становится тяга к интеграции, отражающая реальные процессы, происходящие во многих регионах мира, и особенно в Европе.
На недавней моей встрече с украинскими промышленниками и предпринимателями ими было сказано однозначно: «Не выживет Украина, если будет плохо в России». Думаю, то же самое нам скажут представители деловых кругов многих республик бывшего СССР.
И поэтому не случайно с крупной инициативой недавно выступил Президент Казахстана Н.Назарбаев. Он предложил образовать Союз Независимых Государств, в который, по его мнению, уже готовы вступить ряд республик бывшего СССР, и создать соответствующие институциональные структуры. Речь идет, как известно, о коалиционном совете экономического сотрудничества, банковском союзе, хозяйственном суде, оборонительном союзе, евроазиатском парламенте и так далее.
Таковы, на мой взгляд, неотложные реальные меры по быстрейшему выводу российской экономики из кризиса при минимальных социальных издержках.
|
|
|
|
 |
|
|
|
© 1999-2007 Наследие.Ru
Информационно-аналитический портал "Наследие"
Свидетельство о регистрации в Министерстве печати РФ: Эл. # 77-6904 от 8 апреля 2003 года.
При полном или частичном использовании материалов, ссылка на Наследие.Ru обязательна.
Информацию и вопросы направляйте в службу поддержки |
|
|
|
|
|
|
|
Власть
