Тенденции
социально-экономического развития
Именно анализ социально-экономического развития страны позволяет избежать легковесной оценки складывающейся ситуации, скольжения по поверхности происходящих процессов, желания найти легкие решения накопившихся проблем, он выявил ряд новых факторов и привел к неприятным, тяжелым выводам, показал колоссальную инерционность экономики. Ее реакция на любые меры воздействия законодательного, финансового характера, методов экономической политики происходит с достаточно большим временным лагом.
Скорость, которую сейчас набрали спад производства, нарастающая инфляция, безграничная эмиссия, не дает основания надеяться, что эти процессы могут быть остановлены в течение одного-трех месяцев и даже полугода.
Прогноз до конца 1993 г., сделанный еще в мае, в силу инерционности процессов, оказался достаточно однозначным.
Динамика общего спада производства, который будет продолжаться до конца 1993 г. составит как минимум от 12 до 15% по сводным показателям народного хозяйства. Уровень инфляции в декабре 1993 г. по отношению к декабрю 1992 г. вырастет в 9—11 раз. Если учесть 26-кратный рост цен (потребительских) в 1992 г., то это составляет диапазон от 250 до 280 раз к декабрю 1991 г.
Вывод заключается в том, что 1993 г. потерян для коренных преобразований в экономике, серьезной структурной перестройки и оздоровления народного хозяйства.
Сейчас вопрос уже в другом: не потерять бы 1994 г. Если в течение одного-двух ближайших месяцев Правительство не определит конкретно на 1994 г. основные параметры народного хозяйства, основные изменения в структурной политике, если не сформулирует инвестиционные приоритеты, приоритеты социальной политики, основные принципы налоговой и процентной политики, структуру бюджета хотя бы в самых общих чертах, то будет потерян и 1994 г. Есть же свои закономерности у экономики, и нельзя пытаться с ней шутить.
За текущими проблемами, предстающими в виде постоянно нарастающих спада производства, уровня инфляции, неплатежей и т.д., часто не просматриваются серьезные качественные деформации экономики, ее внутренней структуры. А они происходят, и здесь тоже все должно быть предельно ясным. Наша экономика, настолько деформированна, что ни одного разумного решения вообще принять нельзя.
Несколько примеров.
Основные фонды народного хозяйства России после их переоценки на 1 июля 1992 г.: это АвтоВАЗ, КамАЗ, ЗИЛ, Норильский и Магнитогорский металлургический комбинаты, это ледокольный флот и речной флот, это энергосистема, это железнодорожные магистрали со всем своим составом. Это вместе с тем все учреждения социальной сферы, школы, больницы, университеты и т.д. Причем всех форм собственности. Основные фонды народного хозяйства России, включая скот составили на указанную дату (после переоценки) 41,3 трлн. руб. Валовой внутренний продукт, произведенный за 6 месяцев этого года, — 41,8 трлн. руб. Так неужели все накопленное десятилетиями, если не веками, национальное богатство составляет половину годового валового продукта? Это абсурд. А ведь с этих основных фондов мы начисляем амортизацию, закладываем ее в цену, формируем инвестиционные ресурсы.
Сейчас говорят: «У нас нет источников накоплений. Если нам не помогут, то у нас негде их взять». В 1990 г., в структуре валового внутреннего продукта России амортизация занимала 13,7%. Достаточно весомая величина, которая всегда служила надежным источником воспроизводства в народном хозяйстве. В 1992 г. — 4%. Что произошло? Деформация воспроизводственной структуры экономики. Мы загоняем себя в тупик, а потом ищем выход и не видим, не находим его.
Если говоритиь о структуре национального дохода, привыкли уже к соотношению: около четверти (в 1990 г. и того меньше — 22,2%) в нем составлял фонд накопления. Это — инвестиции и прирост запасов. Три четверти мы проедали, потребляли. Инвестиции падают: в 1993 г. они, по официальным данным, сократились на 45%.
А что произошло с фондом накопления? Статкомитет РФ опубликовал данные, согласно которым фонд накопления составил в 1993 г. по удельному весу 46,9%. Такого вообще никогда не было — ни в годы индустриализации, ни даже в годы войны. Так не может быть. Тем не менее это так, потому что в этом фонде накопления не столько инвестиции, сколько находящиеся без движения омертвленные материальные ресурсы, нерационально накопленные запасы, неотгруженная продукция в составе материальных оборотных средств, растущая незавершенка, которая ликвидируется крайне медленными темпами. Это свидетельствует о том, насколько деформирован сам экономический процесс.
Дело заключается в следующем. Существует два ряда экономических процессов. Верхний ряд — движение денежных и финансовых ресурсов. Он — на виду. Этот внешний слой очень важный. Но когда вы смотрите, так сказать, через амбразуру монетаризма, то видите только его, только денежные потоки.
Вторым фундаментальным основанием экономики являются основные фонды, капитальные вложения, наличие оборотных ресурсов, запасы материальных средств, трудовой потенциал, что и создает основу экономики. И вот сейчас они как бы разошлись: там происходит одно, здесь — другое. Между тем у есть все условия для экономического роста. Сохранились мощности, в том числе и в строительстве; есть достаточное количество материальных ресурсов, в том числе в запасах, в незавершенном производстве, в нереализованной и неоплаченной продукции; есть научно-технические заделы; есть люди, пока еще готовые работать.
Все вроде бы есть, и вместе с тем ничего нет, все разваливается.
Из целой системы первоочередных мер прежде всего нужен, конечно же, импульс, который позволил бы привести в движение этот ресурсный, трудовой и научно-технический потенциал страны. Нужен серьезный и качественный маневр в области финансово-кредитной политики, который позволит привести в движение, раскрутить механизм, связанный со стимулированием деловой активности во всех формах и видах ее проявления, и прежде всего инвестиционной активности. Для этого нужны принципиальные изменения в самой экономической политике, в системе ценностей и выбранных ориентиров.
Вторая мера тоже достаточно очевидна: когда существуют факторы производства, то их взаимоотношение, их эффективное использование определяются фактором управления. Не было так, чтобы существовала эффективная экономика без эффективного управления, тем более — без управления вообще. Нынешняя же ситуация характеризуется почти полной потерей управляемости в достаточно широком варианте: отсутствие четкого разграничения функций и полномочий в структуре управления, противоречивость и нестабильность правовых норм, низкая исполнительская и трудовая дисциплина, поспешная ломка сложившихся организационных структур управления и возникновение своего рода управленческого вакуума, не заполненного структурами нового типа. Но самое худшее, что характеризует потерю управляемости, — потеря профессионализма в управлении экономикой. За последние годы непрофессионализм в управлении достиг колоссальных размеров.
Что касается методов, численности аппарата управления, его громоздкости, бюрократического механизма прохождения решения, то здесь дело обстоит даже хуже, чем во времена так называемой административной системы. Это положение надо изменить. Без восстановления управляемости вообще бессмысленно обсуждать любые программы.
Центральный вопрос — это управление государственной собственностью и государственным имуществом: кто и как осуществляет это управление. У нас никогда не было столь «бесхозного» (в смысле отсутствия реального хозяина) отношения к государственному имуществу. Никогда так плохо не управлялась государственная собственность даже не за «последние» 70, а за последние 270 лет с момента возникновения государственной казенной промышленности в России. Все было: и чиновники-бюрократы были, и казнокрады были, и взяточничество, но такого небрежения к державным интересам, государственному имуществу — не было.
Некоторые институциональные аспекты
реформы экономики и роль науки
Очень часто обращаются к различного рода экспертам и специалистам из-за рубежа, потому что, как принято считать, в своем отечестве нет пророков. Нередко при этом приходится иметь дело с людьми, чей кругозор ограничен университетскими курсами макроэкономики и которые слабо представляют не только российскую экономику, но и свою собственную. В связи с этим можно процитировать слова лауреата Нобелевской премии по во-просам экономики Рональда Коуза: «Значимость включения институциональных факторов в состав основных разделов экономической науки выявилась в ходе недавних событий в Восточной Европе. Экс-коммунистическим странам советуют перейти к рыночной экономике, и их лидеры желают это сделать. Но без соответствующих институтов невозможна рыночная экономика любого уровня. И если бы мы знали больше о своей собственной экономике, то были бы для них (т.е. Восточной Европы и России) более полезными советчиками». Достаточно мудрые слова.
Никогда рекомендации экономической науки не были в почете у политических лидеров нашего государства. Не изменилась эта ситуация и сегодня.
Настало время узаконить, конституировать аналитические, консультативные и экспертные функции науки, в том числе экономической и юридической. Почему бы, скажем, перед обсуждением, принятием любого серьезного документа не получить экспертное заключение, не выслушать независимых профессиональных специалистов по данным вопросам? С ними можно согласиться или не согласиться, но нужно хотя бы выслушать. Может быть, и ошибок в экономической политике в этом случае было бы значительно меньше.
|
|
|
|
 |
|
|
|
© 1999-2007 Наследие.Ru
Информационно-аналитический портал "Наследие"
Свидетельство о регистрации в Министерстве печати РФ: Эл. # 77-6904 от 8 апреля 2003 года.
При полном или частичном использовании материалов, ссылка на Наследие.Ru обязательна.
Информацию и вопросы направляйте в службу поддержки |
|
|
|
|
|
|
|
Власть
