год 2010-й - более 30.000.000 обращений

СОЦИАЛЬНАЯ ОРИЕНТАЦИЯ

Определяющим императивом реформ должна стать экономика, ориентированная на человека, соединение социальной справедливости с экономической эффективностью. Эти императивы практически реализуются странами, успешно проводящими свои реформы, ибо отражают действительные возможности и потребности современной цивилизации.

Проводимые в России реформы легли тяжелейшим бременем на всю социальную сферу. Основная масса населения по текущему потреблению и обеспеченности социальными услугами оказалась отброшенной на двадцать лет назад.

И несмотря на явные провалы социальной политики, продолжает акцентировать внимание на том, что система государственного финансирования расходов на социальные нужды изжила себя.

Предлагаемая кардинальная реформа состоит в перенесении центра тяжести при финансировании социальных расходов с государственного бюджета на сбережения граждан, собираемые специализированными институциональными инвесторами: пенсионными и образовательными фондами, страховыми обществами, инвестиционными фондами и т.д. В большинстве они являются частными, за государственным Пенсионным фондом, например, сохраняются лишь функции выплаты "социальной" пенсии в пределах прожиточного минимума. При этом не объясняется, почему госфонд не может быть столь же эффективным инвестором, как и частные фонды, и если действительно не может, то почему бы не заменить полностью госсистему, перераспределяющую текущие доходы экономически активного населения в пользу незанятого?

С тезисом об архаичности государственной системы и ее несоответствии условиям рынка трудно согласиться хотя бы потому, что именно она была введена в странах с высокоразвитой рыночной экономикой (в США, например, это известный Social Security Act, масштабы операций которого начиная еще с 1937 г. быстро возрастали). Аргументация в ее пользу подчеркивает недостаточность частных институтов сбережений, страхования и благотворительности, необходимость опоры на "налоговый потенциал нации". Только государственное социальное обеспечение позволяет придать всеобщий и гарантированный характер реализации неотчуждаемых прав человека на достойное жизнеобеспечение (аспект социальной справедливости) и формирование адекватного современной экономике уровня образования и подготовки кадров (аспект экономической эффективности).

При анализе ссылок на "уравнительность" и ее дестимулирующие последствия надо иметь в виду, что пребывание в экономически активном состоянии либо незанятость - это не какие-то постоянные признаки одних и тех же по составу слоев населения, а чередующиеся этапы жизненного цикла практически каждого человека (кроме малого процента инвалидов с детства). Поэтому было бы беспочвенным утопизмом стремление уничтожить двухзвенный характер (первичное распределение - перераспределение) движения личных доходов, передаваемых в той или иной степени лицам, проходящим "экономически неактивные" фазы жизни (детство, старость, болезни, периодический отдых, получение образования, подготовка к смене занятий и т.д.). Столь же ущербными выглядят попытки замкнуть перераспределение сферой сбережений каждого индивида, не опираясь на доходы других лиц. В сколь угодно "разгосударствленной" экономике для содержания детей, получения образования молодежью и т.п. нельзя не прибегать к "социализации иждивенчества", будь то внутрисемейное перераспределение доходов, либо получение займов через те или иные институты кредита.

Разумно построенная система государственных гарантий в социальном обеспечении не создает каких-либо принципиальных препятствий развитию институтов, эффективно мобилизующих и инвестирующих личные сбережения. Инструментом действенного макроэкономического регулирования социальной сферы может служить не только использование этих сбережений, но и рациональная политика налогообложения и маневрирования текущими государственными расходами.

Мировой опыт подтверждает, что западные экономики, особенно в период депрессии, успешно применяют прогрессивное налогообложение верхних, наиболее состоятельных групп населения, с их перераспределением в пользу наиболее нуждающихся. Это дает огромный эффект:

• стабилизирует экономику,
• способствует резкому сокращению спада производства и снижению инфляции и т.д.

Также хорошо известен и опыт западных экономик по индексации депозитных ставок, страхующих сбережения населения от инфляции. Мешают использованию подобных подходов к проведению эффективной социальной политики у нас прежде всего догматические представления наших реформаторов о фактоpax инфляции. Односторонний взгляд на экономию государственных расходов как главного источника инфляции является классическим тому подтверждением.

У российской экономики имеются фундаментальные источники финансирования бюджетной сферы. Это те природные ресурсы, которыми располагает Россия, и ее "человеческий капитал". Дело лишь в задействовании эффективных механизмов аккумуляции и распределения доходов не в интересах обогащения отдельных групп, а общества в целом. Но для этого мы должны иметь соответствующую власть и систему государственных институтов, обеспечивающих согласование интересов всех участников рыночных сделок.

СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ

Кризис, с которым столкнулась страна, носит не только экономический, но и социально-психологический характер. Такие феномены, как апатия, цинизм, разочарование и неверие в политику реформ, пассивность населения на выборах, являются не менее четкими и непосредственными индикаторами кризиса, чем инфляция и спад производства.

Психологический аспект играет принципиальную роль в комплексе мер, направленных на его преодоление. Надо перестроить не только экономику, политические институты, но и скорректировать субъективное отношение людей к образу социального мира, который характерен для многих наших сограждан.

Без учета психологического фактора существенные преобразования вообще невозможны. Реформы, в особенности те, что проходят в России, сопряжены с тяготами и большими невзгодами для огромных масс населения. Выгоды, если они и будут, то потом, а неприятности неизбежны сейчас. Речь идет не только о потерях, связанных с инфляцией, спадом производства и др. Новые социальные условия ставят перед человеком задачи, к решению которых его не готовила сложившаяся система воспитания, ни весь прошлый уклад жизни. Так, заработная плата значительной части работников поставлена в зависимость от факторов, которые он способен контролировать в существенно меньшей степени, чем прежде. Эти и другие потери должны быть компенсированы, иначе неизбежно недовольство реформами, рост социальной напряженности, а то и прямые конфликты с властью. Возможности "материальной" компенсации сейчас крайне ограничены. Значит, тем большее внимание надо уделять факторам, выполняющим роль "психологических" компенсаторов. Честность властей в оценке ситуации, максимальная открытость процедур принятия решений на всех уровнях - важнейший из таких факторов.

Население по крайней мере должно знать, что конкретно предпринимает власть в борьбе с коррупцией, какие меры задействует она, чтобы пресечь подобные явления в будущем. Население хочет и должно знать, сколько денег тратится на содержание Президента и его окружения, на обустройство служебных и неслужебных аппартаментов руководящего аппарата, содержание депутатского корпуса, на всевозможные представительства, загранкомандировки и пышные выезды за границу.

Почему органы, борющиеся с экономическим саботажем, довольствуются сообщением лишь отдельных примеров выявленных злоупотреблений, не раскрывая подлинной картины расточительства и хищничества, как это, например, имело место в процессе ваучерной приватизации?

Но, похоже, ни власть имущие, ни их конкуренты совсем не заинтересованы в раскрытии истинного положения дел в экономике и обществе. Большинство населения, будучи главной жертвой перестроечных неурядиц, так и не получило реального доступа к принятию стратегических решений социально-экономической жизни. Направляют ее ход по-прежнему властные структуры без обратных связей - диктатура правящих слоев. Все это не может не отделять власть от народа. Последний теряет остатки доверия к реформам и устремляется на поиски способов компенсации неблагоприятных перемен.

Вопрос о скорости реформ является одним из важнейших, так как связан с процессами принятия или отторжения разными группами населения происходящих перемен. Всякого рода "обвальные нововведения" очень опасны. Даже если они в конечном итоге благотворны, то слишком быстрое их навязывание населению не позволяет последнему оценить их плюсы, включить их в систему своих ценностей, тогда как быстрое разрушение привычных форм сопровождается ощущением чрезмерных потерь и деградации социальной жизни. Поэтому в политике реформ важно найти оптимальный темп перемен, при котором новое достаточно долго сосуществует со старым, чтобы население могло оценить его преимущества и как бы сделать сознательный выбор в его пользу, вместо того, чтобы приспосабливаться к новому как к неконтролируемому и неумолимому естественному процессу, своего рода социальной катастрофе.

Принцип здесь должен состоять в том, что качества дореформенной системы, которые разные группы населения считают важными и ценными элементами образа жизни, не должны подвергаться быстрому разрушению. При обвальном, шоковом характере перемен улучшения, получаемые одними группами населения, далеко не покрывают потерь, выпадающих на долю других групп, социальная жизнь которых с ухудшением материальных условий и потерей социального статуса сводится к выживанию. Они становятся жертвой и ценой, которую общество платит за осуществляемые перемены. Эти группы автоматически становятся питательной средой для тоталитаристских движений.

Применительно к России указанный принцип выглядит следующим образом. Если привычными и социально образующими характеристиками образа жизни большинства населения являлась всеобщая занятость, гарантированность определенного уровня доходов и связанная с этим устойчивость образа жизни, в политике реформ следовало бы избегать шагов, которые существенно подрывали бы эти характеристики. Нельзя одобрять стратегии, оборачивающиеся подрывом устойчивости занятости и доходов, если отсутствуют условия достаточно быстрой и эффективной компенсации таких потерь. Невнимание к этой стороне реформ в России оборачивается нарастанием процессов социальной деградации и "бомжизации" значительного числа граждан. Необходимо учитывать, что безработные - это не просто неиспользуемый, излишний ресурс, а люди с потерянным социальным статусом, своего рода "неграждане", склонные к непредсказуемым и антисоциальным формам поведения. Когда их численность достигает критического уровня, в обществе могут произойти необратимые перемены в сторону общей деградации, исходом которой может явиться либо распад общества, либо приход тоталитарного режима.

О СООТНОШЕНИИ "СТАРЫХ" И "НОВЫХ" УКЛАДОВ

Проблемы рационального сочетания старого и нового в экономике имеет много аспектов. Один из них проявляется в феномене сосуществования разных технико-экономических укладов в каждой отрасли, по причине общей лимитированности народнохозяйственных ресурсов и неустранимости временных лагов в ходе модернизации производства. Этот аспект проблемы подробно анализируется в теории экономической эволюции, в исследованиях СОФЭ и в современных макроэкономических теориях. Очевидна невозможность мгновенно сделать всех производителей "одинаково передовыми", равно как и нелепость ликвидации всех, кроме "самого передового". В СОФЭ было доказано, что рациональным решением служит такое распределение производственной программы между наличными поставщиками, которое балансирует совокупную потребность в данной продукции с доступными источниками ресурсоснабжения посредством процедуры уравнивания предельных (замыкающих) затрат, определяющих в итоге и цену продукта. Не обязательно связывать эту процедуру с закрытием предприятий, учитывая, что каждое из них, в зависимости от своей загрузки, демонстрирует переменную функцию замыкающих затрат. Уравнивание замыкающих затрат, осуществляемое переливами мобильных ресурсов между наличными предприятиями, имеет крайне мало общего с размашистым представлением о якобы неизбежности массового спада производства, роста безработицы, ликвидации целых отраслей "в интересах эффективности".

Другой аспект той же проблемы - убежденность реформаторов в неперспективности сохранения или развития так называемых отсталых производств. При этом под рубрику отсталости нередко неправомерно подводятся ситуации повышенной ресурсоемкости (пониженной продуктивности) данного фактора производства, связанные с неодинаковой обеспеченностью конкретных экономик этим фактором и ведущие к преобладанию "экстенсивных", либо "интенсивных" способов его утилизации. Однако трудно сказать, является ли "отсталым" или "передовым" преимущественно экстенсивное земледелие США (пониженная продуктивность и оценка земельной площади, повышенная - труда), либо Западной Европы (повышенная трудоемкость при меньшей оценке труда и дороговизне земли), до тех пор, пока не установлено, перекрываются ли "перерасходы" одних факторов экономией на утилизации других. Аналогичным образом обстоит дело, например, с энергетическими и сырьевыми ресурсами, где вывод об их "расточительном" использовании нельзя признать обоснованным без выявления экономии труда и других факторов, например, в энергопотребляющих отраслях и т.д. Для установления таких соотношений достаточно расчетов по внутренним ценам каждой страны, важно лишь, чтобы методика их исчисления была единой (например, обязательно включала рентную составляющую). Иначе, например, утверждение о дешевизне сырья и энергии в данной стране может сразу оказаться ложным.

По-видимому, наиболее реалистичная ситуация - сравнительно длительное сосуществование "старых" и "новых" укладов в переходной экономике. Теперь уже наша собственная практика подтверждает пагубность скороспелого решения проблемы старых производств, сопровождающегося катастрофическими спадами выпуска продукции, ростом безработицы и другими негативными явлениями. Здесь должна реализовываться другая, более гибкая, экономическая политика, опирающаяся не на наивные представления реформаторов, а на строгие выводы из экономической теории.

ОТКРЫТОСТЬ ЭКОНОМИКИ

Преодоление замкнутости прежней советской экономики на узкий круг союзных государств, стремление занять достойное место во всей мировой системе разделения труда, извлечь из этого существенную выгоду, способствующую успеху реформ, - составляют один из важнейших аспектов реформирования экономики.

В таком общем понимании тезис о переходе к "открытой экономике" не вызывает возражений. Все страны, проведшие на том или ином этапе своего развития более или менее успешную модернизацию своего институционального и функционального устройства, обычно уже на ранних ее стадиях резко усиливали свое присутствие на мировых рынках товаров, услуг и капиталов, что и служило наиболее явным признаком достигнутых успехов.

Однако из общей констатации этого положения не следует, что всякие обмены обязательно экономически и политически эффективны, а условия, на которых они осуществляются, - несущественны. В частности, нельзя отождествлять понятие "открытой экономики", как оно охарактеризовано выше, с режимом низких, в пределе - вовсе отсутствующих таможенных барьеров, а участие государств в квотировании, лицензировании, налогообложении и вообще контроле за экспортно-импортными операциями - с отклонением от принципов свободной торговли.

Создание около 20 лет назад системы ГАТТ (с 1995 г. ВОТ) было призвано способствовать либерализации мировой торговли путем изыскания возможностей снижения экспортно-импортных пошлин, отмены запретов, квот и лицензий за счет квалифицированного арбитража соответствующих конфликтных ситуаций, сопровождавших обычно усилия по такого рода либерализации внешнеторговых обменов. За это время средний уровень таможенных барьеров действительно сократился почти втрое.

Однако и сейчас отмена этих барьеров и вообще государственного регулирования внешнеэкономической деятельности представляется далекой перспективой, к которой страны идут путем создания более или менее крупных региональных рынков и межнациональных органов, вырабатывающих на основе кропотливых и долголетних усилий способы постепенной либерализации своих внешнеэкономических взаимоотношений.

Из трех в настоящее время оформившихся континентальных рынков - Европейского, Североамериканского и Азиатско-тихоокеанского - только первый, после многолетней подготовки, приблизился к режиму беспошлинной торговли и практически неограниченному обмену инвестициями. Что же касается, например, Азиатско-тихоокеанского регионального рынка, то только к 2010 г. планируется переход к аналогичному режиму наиболее развитых или быстро развивающихся стран и лишь к 2020 г. ожидается охват такой системой всех стран-участниц.

В то же время отношения между странами, не принадлежащими к данному региональному рынку, продолжают оставаться жестко государственно регулируемыми, с периодически вспыхивающими "торговыми войнами", взаимным "принятием мер" против чрезмерной, по мнению тех или иных стран, внешнеэкономической экспансии других.

Все это говорит о том, что переход к полной либерализации внешнеэкономической деятельности, даже и в ограниченных региональных рамках, требует большой взвешенности, тщательного учета конкретных преимуществ и опасностей, связанных с каждым шагом в данном направлении.

Теория внешнеэкономических взаимодействий показывает, что разница между экспортно-импортными и внутренними ценами, равно как и динамика взаимных курсов валют определяются условиями внешнеторгового равновесия взаимодействующих стран при условии, что каждая из них стремится к максимуму эффекта от внешнеэкономической деятельности.

Величина экспортных и импортных налогов должна укладываться в такие разности, а степень ее отклонения от них определяется внешнеторговой политикой соответствующих стран, ее стремлением централизовать валютные доходы, использовать их для государственных инвестиций и соответствующего импорта оборудования, либо, наоборот, поощрять отдельных экспортеров, создавая у них базу для внутренних инвестиций и диверсификации производства. В современных условиях первый путь имеет, по-видимому, существенные преимущества.

О ПРОБЛЕМАХ ПРИВАТИЗАЦИИ

Собственность - центральный вопрос экономической реформы. Но при нынешнем состоянии дел он далек не только от правильного решения, но даже и от правильной содержательной постановки. Официально прокламируемая политика в данной области является не более чем завесой для сокрытия реальных событий. На руинах государственного хозяйства происходит крупномасштабный передел имущества, и похоже, никакие связанные с ним жертвы, злоупотребления и социальные коллизии не могут поколебать убежденности сторонников доктрины "восстановления частной собственности" в том, что именно переход контроля над ресурсами и результатами их хозяйственного использования в руки частных лиц - это якобы и есть альфа и омега проблемы собственности, решающее условие обновления системы хозяйственных мотиваций и возрождения предпринимательства, свободного от государственного диктата.

Исторический процесс общественного развития свидетельствует о том, что институт собственности возник и развивался как один из важнейших инструментов вычленения экономики, то есть производства в широком смысле, из общей, первоначально неразделимой по характеру выполняемых функций общественной системы. Он выполнял служебную роль в становлении самостоятельной, все более защищенной от произвола властей и пут личных зависимостей экономики. Она приобретала тем самым все большую автономность. А это, в свою очередь, открыло дорогу для более широкого разделения труда и кооперации, для все больших масштабов технических и организационных усовершенствований производства.

И не странно ли, выводы, извлекаемые обществом из автономного существования экономики, приписывать не этому первоисточнику, а всего лишь одному из обеспечивающих его факторов - институту собственности?

Рассматривая функцию института собственности в указанном выше "оградительном" значении, можно сформулировать следующие два принципиальных вывода.

Во-первых, в ходе эволюционного развития экономики и общества способ реализации этой функции может изменяться (и действительно изменяется), так что не существует раз навсегда закрепленных и "освященных" историей преимуществ одной формы собственности над другими.

Во-вторых, поскольку специализация и автономизация экономической подсистемы - свершившийся факт современного индустриального или даже постиндустриального общества, то сохранившиеся конструкции старого института частной собственности носят все более рудиментарный характер. В связи с этим пафос борьбы общественных сил за и против таких ограничений теряет реальное содержание и превращается в жупел, используемый политическими партиями и стоящими за ними группами давления, соперничающими за кусок государственного пирога.

Эти выводы подтверждаются реальными тенденциями отделения собственности от управления, расчленения комплекса прав собственности на отдельные составляющие, комбинируемые во все более разнообразных конфигурациях между участниками хозяйственного процесса. Классический пример тому эволюция функций управления предприятием. В процессе общественного разделения труда производственная функция управления во все большей мере дополняется функцией стратегического развития предприятия. Этой задаче подчинена инвестиционная и инновационная политика, все то, что связано с так называемой маркетинговой или предпринимательской деятельностью. Мировой опыт показывает, что вызревание и организационное оформление предпринимательских функций на предприятии - это сложный и длительный процесс отбора и эволюции. Происходит постепенный процесс отделения предпринимательских функций от собственности. Эти функции выполняются как бы вне связи с имущественными правами, а в отдельных случаях и им вразрез.

До приватизации эти функции находились вне поля деятельности советского предприятия, то есть дислоцировались на более высоких уровнях управления экономикой. После приватизации предприятия оказываются отрезанными от них и, как правило, неспособными к их исполнению. Поэтому на приватизированном предприятии уровень управления оказывается заведомо неадекватным новым условиям, то есть не способным обеспечивать его самостоятельное выживание и развитие.

В нашем народном хозяйстве объективно возникает необходимость создания особого рода структур, которые могли бы взять на себя хотя бы частично выполнение предпринимательских функций для предприятий.

Но даже если нам быстро удастся решить эту проблему, например, в рамках интенсивно формируемых в последнее время финансово-промышленных групп (ФПГ), важно, чтобы становлению нового среднего звена экономики не помешала нынешняя идеология и практика приватизации.

Из того реального факта, что изначально фирма представляла собой симбиоз организационной формы экономической деятельности и частного имущественного объекта, чему соответствовало совмещение в одном лице собственника фирмы и предпринимателя, делался, казалось бы, бесспорный вывод о тождественности интереса фирмы как способа экономической деятельности частновладельческому интересу собственника фирмы как имущественного объекта. Действительно, пока доступ к экономической деятельности опирался на владение имуществом, реальная разница этих интересов была пренебрежимо мала, и в общественном сознании надолго закрепился ложный идеологический стереотип, приобретший характер общественного предрассудка, что интересы собственника и его фирмы - это одно и то же. Или, точнее, что фирма - это способ реализации частного интереса ее собственника или собственников.

Однако по мере технического и организационного прогресса все более значительным в деятельности фирм становилось качественное различие между интересами производственной (и вообще экономической) деятельности и имущественными интересами собственников производственных объектов. Выяснилось, что фирмы в своем развитом виде обладают собственными интересами и динамикой развития именно как производственно-экономические объекты, для которых их имущественная принадлежность становится тормозящим фактором. Возникает ситуация, когда интересы и выгоды развития фирмы как производственной организации начинают диктовать необходимость пойти на ограничение влияния имущественных интересов собственников в управлении фирмой. Акционерно-корпоративная форма есть институциональный способ отделения управления от собственности, благодаря которому административные и предпринимательские функции управления стали самостоятельным и активным фактором развития производства. В такой ситуации можно говорить только о совместимости, а не о тождественности интересов фирмы и ее формальных собственников-акционеров. Строго говоря, акционеры вовсе не являются собственниками фирмы.

Доминирующее в идеологии нынешних реформ стремление создать наибольший простор для реализации пресловутого "чувства хозяина" применительно к предприятию, особенно крупному, едва ли оправдано и в конечном итоге пагубно. Истинной сферой его реализации является семейное хозяйство, в котором хозяин является полным и безусловным распорядителем имущества такого хозяйства. Да и в этом случае он должен считаться с интересами и правами членов его семьи.

Крупное предприятие в принципе не может быть объектом личного или семейного имущества. В контрактной экономике , то есть экономике, функционирующей на договорной основе (на наш взгляд, это более точный термин, чем рыночная экономика, которая является такой же утопией, как и "высшая фаза коммунизма"), крупные предприятия возможны лишь в силу разделения имущественных прав на вещные и обязательственные, лежащие в основе корпоративной формы. Вещные права, то есть права на активы, принадлежат самой корпорации, а обязательственные права - ее акционерам. Поэтому каждый отдельный акционер - это вовсе не собственник корпорации, а лишь вкладчик в нее своих собственных средств. И у него имеются лишь обязательственные права в отношении корпорации.

Если какое-либо лицо (должностное или частное) получает возможность распоряжения имуществом предприятия в своих частных интересах, то сколь бы ни было прибыльным такое распоряжение, оно всегда обернется убытком для предприятия. И при широких масштабах такого распорядительства, которое является ничем иным, как личным присвоением имущества предприятия, последнее обречено на разорение. Поэтому предприятие несовместимо с таким частным "хозяйствованием". Но именно последнее приняло угрожающие масштабы на российских предприятиях. Данное обстоятельство следует считать одной из главных причин плачевного состояния наших предприятий. Если дело пойдет так и дальше, то им не суждено будет стать деловыми предприятиями в западном смысле, хотя именно это и декларировалось в качестве одной из важнейших целей реформ.

Если нынешнему хозяйству все-таки будет позволено двигаться в направлении создания контрактной экономики, то важнейшей задачей должно стать создание институциональных условий возникновения самостоятельных хозяйственных единиц, имущественные права которых будут ограждены от посягательств частных интересов, какими бы лозунгами свободного предпринимательства последние ни прикрывались.

Теснейшая взаимосвязь и взаимозависимость отдельных фирм на современном рынке способствуют превращению "титульного" собственника - по сравнению, например, с арендатором - в символическую фигуру оборота имущественных прав. Ее связь с частным лицом (физическим или юридическим) выступает скорее как неизбежное бремя для экономики, оплачивающей фиктивную "услугу" собственника (предоставление им своего имени) в форме ренты от собственности. Не нужно, видимо, быть закоренелым утопистом, чтобы предсказать постепенное замещение частных лиц - в чисто символической функции титульного собственника - государством, "имя" которого обществу обходится значительно дешевле.

Таким образом, в символической роли титульного собственника государство выступает как наиболее предпочтительный субъект. Что касается других "ролей" или их комбинаций (управление, использование имущества и т.д.), то здесь вопрос должен решаться в зависимости от задач и обстоятельств конкретной хозяйственной отрасли, предприятия или проекта. Важно лишь, чтобы система действующих экономических институтов допускала возможности гибкого перераспределения имущественных прав между различными субъектами, среди которых, разумеется, должно присутствовать и государство как агент гражданского оборота, действующий на равных правах со всеми другими.

Высказанное выше позволяет по-новому подойти к решению проблемы приватизации.

Справедливости ради следует сказать, что движение к нынешней схеме приватизации было инициировано Законом о предприятиях и предпринимательской деятельности. Именно тогда и возник отрыв наших государственных предприятий от централизованных структур управления, на которых лежала обязанность выполнения функций хозяйственного развития. Не случайно, что именно тогда началось ускоренное падение количественных и качественных показателей функционирования как отдельных предприятий, так и народного хозяйства в целом. В результате к началу приватизации наши предприятия, по существу, представляли собой разрозненные осколки прежней системы, в которой они служили исполняющими органами в форме производственно-технологических объектов. Вместо прежней системы централизованного патерналистского управления эти предприятия оказались перед необходимостью вести самостоятельную хозяйственную деятельность, полагаясь только на свои усеченные ресурсные и финансовые возможности, не имея собственных органов стратегического управления. Теряя свои производственные характеристики и способность к самостоятельному развитию, предприятия быстро превращались в груды омертвленного имущества, которое его прежние хозяева не могли эффективно использовать. И вот тут подоспела программа ваучерной приватизации, которая окончательно оторвала предприятия от их функций в прежней системе и закрепила их чисто вещный характер.

Объявленные цели и механизмы реализации второго этапа приватизации продолжают ту же линию на разрушение производственного и интеллектуального потенциала страны.

Главное, что так и не сумели понять реформаторы - приватизация должна дать право на получение дохода от результатов хозяйственной деятельности предприятия, но никак не на индивидуальное владение и распоряжение его имуществом.

По нашему мнению, для исправления допущенных ошибок нужно вернуться к положению, существовавшему до начала ваучерной приватизации. Это можно было бы сделать на основании вскрывшихся грандиозных злоупотреблений, начисто извративших возможно благие намерения этого мероприятия. Такой возврат мог бы иметь целью не воссоздание того, что называлось государственной собственностью, а создание системы национального имущества. Общенациональный характер этого имущества мог бы быть засвидетельствован соответствующими именными акциями, которые стали бы доходными бумагами, приносящими населению доход от национального имущества, которым оно владело бы коллективно.

Реальное пользование этим имуществом, особенно объектами производственного назначения, лучше всего было бы осуществлять через так называемую национальную аренду. По этой системе производственные коллективы арендовали бы у общества через органы, его представляющие, свои предприятия с обязательством обеспечить их рентабельное использование как в интересах общества, так и своих членов. Переход к национальной аренде помог бы восстановить многие, если не большую часть предприятий, погубленных приватизацией.

Реальным основанием для освобождения предприятий от имущественных притязаний новых "собственников" могло бы послужить то обстоятельство, что подавляющая часть приватизированных предприятий являются обществами закрытого типа. По определению это делает владельцев капитала неограниченно ответственными по долгам предприятий. Используя это обстоятельство, можно без труда и потрясений сделать в современных условиях владение акционерным капиталом таких предприятий экономически разорительным для владельцев и тем самым вынудить их самих отказаться от "своих" предприятий.

Система национальной аренды спасает активы предприятий от распродажи, физического уничтожения и обесценения. Помимо этого она создает более благоприятные условия для развития предпринимательских функций на предприятиях. При нынешней приватизации оказалось, что вопросами экономического развития (тем более долгосрочной направленности) заниматься некому. Новые владельцы предприятий демонстрируют полное отсутствие интереса к этому, явно предпочитая получать доход от реализации имущества, от его продажи или сдачи в аренду.

В системе национальной аренды коллективы предприятий, отвечающие за сохранность и прирост активов своего предприятия, будут гораздо более заинтересованы в развитии предпринимательского подхода и производственно-хозяйственной деятельности. С этой целью они могут обращаться к услугам консультативных фирм. Одновременно необходимость развития предпринимательских функций будет способствовать повышению интереса к образованию финансово-промышленных групп.

СОВРЕМЕННЫЙ ВЗГЛЯД НА ИНФЛЯЦИЮ

Одним из главных противоречий нынешнего курса реформ является взгляд на инфляцию. Ее первопричиной принято считать избыточный денежный спрос, а способом борьбы с этим злом - методы макроэкономической финансовой стабилизации за счет сокращения государственных расходов на науку, поддержку предприятий с высокой степенью переработки, образование, медицину, социальную сферу и увеличения доходов путем форсированного роста налогов, получения дополнительных кредитов от международных валютных организаций, расширения рынка государственных ценных бумаг.

В нынешних российских условиях подлинным локомотивом инфляции (согласно макроэкономическим исследованиям ЦЭМИ РАН) является не избыточный денежный спрос, а экономическое поведение производителей - технологически отсталых и монополизированных, которые в борьбе за существование не могут не повышать цены. Противостоять этой мощной тенденции путем ограничения совокупного спроса крайне трудно, поскольку производители предпочитают сокращать производство, а не отказываться от повышения цен. И практика последних лет наглядно подтверждают это. Чтобы, например, снизить инфляцию до 10% в месяц, пришлось пожертвовать половиной выпускавшейся ранее продукции. Политика ограничения совокупного спроса очень больно бьет по народному хозяйству, взимая с него чудовищно большую плату за каждый процент, отвоеванный у инфляции. Макроэкономические расчеты показывают, что за каждый процент сокращения инфляции народному хозяйству приходится расплачиваться тремя-пятью процентами спада производства. Значит, чтобы "добить" инфляцию с 10% в месяц до нуля, нужно почти до нуля свести и производство. С другой стороны, согласившись на увеличение инфляции, например, до 15% в месяц, можно, как показывают те же расчеты, выйти на уровень производства порядка 70% по отношению к 1991 г.

Экономико-математическое моделирование инфляционного процесса позволило увидеть принципиально другие способы борьбы с инфляцией, не связанные с ограничением совокупного спроса.

Главные причины инфляционного взрыва начиная с 1992 г. коренятся в особенностях воспроизводственной структуры прежней экономики, где технологические параметры межотраслевых взаимодействий сложились под влиянием весьма специфичного механизма финансирования производства - ценово-бюджетного механизма, когда часть издержек возмещалась в ценах продукции, часть - в дотациях и субсидиях. Все это как будто известно, но остается в тени то ключевое обстоятельство, что будучи естественным образом "отобраны" действовавшим ранее механизмом финансирования и, приспособившись к нему, технологические параметры межотраслевых связей уже сами, в свою очередь, не допускают иных возможностей обеспечения макросбалансированности финансовых потоков, кроме сложившегося механизма крупномасштабного перераспределения финансовых ресурсов. И когда в расчете на достижение рыночного финансового равновесия, то есть на процесс спонтанного поиска "цен самофинансирования" цены были отпущены на волю, итог был заранее предрешен: начался кумулятивный рост издержек и цен как макроэкономическое выражение отсутствия равновесного решения, изначально "заблокированного" технологической структурой экономики. Даже если о такого рода опасности догадывались заранее, то выход виделся в одновременном изменении как ценовых пропорций, так и самой технологической матрицы экономики (перестройка структуры издержек, отсечение неэффективных производств и т.п.). Но, во-первых, временной лаг между тем и другим был неизбежен, и за это время маховик инфляции набрал обороты и стал самораскручивающимся, как любая крупномасштабная инфляция. Во-вторых, надежды на технологические сдвиги вообще не оправдываются до сих пор, в силу причин, указывающих еще на целый ряд фундаментальных особенностей дореформенной экономики.

Технологическую отсталость и монополизм необходимо скомпенсировать чем-то другим. Главным здесь мог бы выступать механизм ограничения роста издержек производства (себестоимости), а следовательно, и цены выпускаемой продукции. Это можно было бы сделать прежде всего, как показывает анализ, за счет исключения из затрат на производство промежуточной и конечной продукции инфляционных налогов, которые сейчас нередко достигают 1/3 и более этих затрат. Тогда цену можно было бы снизить как минимум на четверть, за счет этого обеспечить приемлемую для производителя рентабельность. Вот тогда бы мы конкурировали на мировом рынке за счет более низких, чем мировые, цен. В этом случае стимулы к постоянному повышению цен были бы ослаблены или даже полностью исчезнут. Инфляция пошла бы на убыль при одновременном росте производства.