год 2010-й - более 30.000.000 обращений

Реформы последнего десятилетия вызывают спорные оценки, зачастую носящие на объективный, а политический характер, скорее всего по настоящему оценить их сможет лишь поколение нового тысячилетия. Я в своем докладе рассмотрю оценку первых реформ с позиций самих реформаторов и приведу мнение Егора Гайдара – ныне директора Института Переходной экономики.

Кто заинтересуется проблематикой экономической теории переходного периода, может найти любобытную информацию на сайте - www.iet.ru.

У части нашего общества существует убеждение, что у Гайдара в 1991—1992 годах ничего не получилось с проведением реформ, что с того времени начался развал экономики в России.

Тогда, в конце 91-го, на старте реформ, перед реформаторами стояла абсолютно срочная задача. Разваливалась административная система управления. Работа нерыночного хозяйства невозможна без жесткой тоталитарной власти. Острейший кризис социалистической экономики, в которой перестают работать приказы и отнюдь не начинает сразу работать рынок. Отсюда — тотальный дефицит, реальная угроза краха систем жизнеобеспечения. Деньги не работали. Пятнадцать государственных банков бывших союзных республик печатали рубли, а покупать на них было нечего.

В стране молодое реформаторское правительство не имело ни цента валютных резервов, золотой запас также был почти промотан и те же громадные внешний и внутренний долги, оставленные правительствами Рыжкова, Павлова. Не было осенью 1991 года прекрасно работающей (даже плохонько работающей) экономики. Новую систему управления вводимой рыночной экономики еще предстояло создавать. В результате экономика страны находилась в самом опасном состоянии — в свободном падении.

Принципиальным был вопрос: сумеют ли реформаторы запустить рыночные механизмы, не допустив голода, в кратчайшие сроки заставить работать рынок, вернуть хотя бы минимальное доверие к рублю, добиться, чтобы на прилавках появились товары, чтобы экономика стала открытой, образовался частный сектор?

Таким образом основная цель реформ была:

• создание эффективного товаропроизводителя, действующего в частном секторе
• формирование рынка и его структур, включая инфраструктуру – биржи, банковскую систему и т.п.

Либерализация внешней торговли, без чего невозможно было поддерживать устойчивый, конвертируемый рубль и невозможно было осуществить первоначальное насыщение рынка потребительских товаров.

Как считает Гайдар, в основном все это сделать удалось. “Рынок работает, рубль конвертируемый и устойчивый, частный сектор создан, экономика открытая, о дефиците и карточках мало кто вспоминает. Что не получилось? Не удалось совершить переход быстрее, а значит, безболезненнее, ибо здесь каждый лишний год — это дополнительные тяготы для народа”.

Под давлением прокоммунистического Съезда народных депутатов РСФСР Правительство Гайдара ушло в декабре 1992 года. Его сменил В.С. Черномырдин. Однако имеют место утверждения о том, что с декабря 1992 года в России по-прежнему осуществляется не имеющий перспективы гайдаровский курс. Провалы правительств В.С. Черномырдина и С.В. Кириенко также объясняют тем, что их программы писались гайдаровским институтом.

По мнению Гайдара после 1992 года никакого общего гайдаровского курса на либеразизацию экономики не проводилось. А была серьезнейшая борьба вокруг направлений экономической политики.

Если посмотреть историю реформ то их нельзя считать курсом либерализации.

Замораживание цен Черномырдиным в конце 1992 года – это жесткое государственное вмешательство.

Нельзя считать и монетаризмом накачивание денежной массы во имя подъема производства в 1994 г., в процессе объективного продвижения к “черному вторнику”, когда госрасходы покрывались пустыми инфляционными деньгами.

К сожалению в эти годы пробуксовывали все структурные реформы и весной 1997 г. (когда в правительство вошли Немцов и Чубайс) пришлось браться за них с огромным опозданием.

Были лишь отдельные эпизоды, в которые проводилась достаточно осмысленная экономическая политика: первая половина 1992 года, осень 1993 г., с марта по июль 1997 года, готово было к этому и правительство Кириенко. Но никакого единого курса не было.

2. Проблема внешнего долга России за период реформ: По состоянию на конец 1994 года, когда были в полной мере упорядочены наши отношения по долгам Советского Союза и Россия уже произвела некие заимствования у международных финансовых организаций, долг России состоял из двух частей: 109 миллиардов долларов — долги СССР и 11 миллиардов долларов — долги проводившей тяжелейшие реформы России.

На сегодняшний день совокупные долги России (включая советский долг) составляют около 150 млрд. долларов. Значительная часть этого прироста обусловлена начислением процентов по долгу СССР. Мы занимаем у Международного валютного фонда, чтобы выплачивать проценты по долгам бывшего Союза и гасить часть его задолженности, которая осталась неурегулированной.

Советский Союз, безусловно, имел периоды значительного экономического роста, а для этого требовалось значительное финансирование. Серьезные политологи и экономисты знают природу развития при социализме.

Источники хорошо известны: с начала 30-х до конца 50-х — развитие за счет разорения деревни. Затем — за счет нефтяной ренты с уникальных по низкой стоимости добычи богатейших месторождений Западной Сибири. С 80-х годов — за счет быстрого наращивания внешнего долга и продажи валютных и золотых запасов. Стране периода переходной экономики приходится за это расплачиваться.

Кроме того уникальность российских реформ состоит в том, что они начинались как раз без взаимодействия с МВФ. Тогда мы не были членами Международного валютного фонда, других финансовых организаций. МВФ не понимал, что здесь происходит, с кем надо иметь дело. Поэтому сотрудничество с Фондом началось значительно позже, чем стартовали реформы. На крупные займы в начальный период реформ рассчитывать нельзя. Поэтому в программе на 1992 год, где ставили себе задачу свести бюджетный дефицит к минимуму, чтобы не зависеть от кредитов.

3. Зачастую критики реформ доказывают, что в их начале была проведена “шоковая терапия”, однако вариант последовательных либеральных реформ не был проведен, поскольку хотя бы не определились с частной собственностью на землю и т.п. Напротив в Польше, где действительно прошел период “шоковой терапии” она дала хороший результат. Для России полностью и копировать как данный вариант, так и варианты успехов стабилизационных политик в США или Японии было невозможно. Особенно когда разваливалась в 1991 году держава, в которой 75 лет существовала социалистическая экономика, никогда это не совпадало с крахом всей системы управления.

Сравним результаты других взрывных реформ

Рузвельтовский новый курс, провозглашенный в 1933 году. Однако уже в 1937—1938 годах восстановление американской экономики сменилось новым падением, а в 1938 году уровень валового внутреннего продукта (ВВП) был существенно (на 12%) ниже, чем в 1929 году. И только военные заказы, связанные со Второй мировой войной, существенно переломили тенденцию.

Еще один миф — чудесное возрождение послевоенной Японии якобы благодаря коллективизму и планированию. На самом деле в Японии была проведена очень жесткая стабилизационная политика — приблизительно то, что мы называем сейчас “шоковой терапией”. Причем лишь в 1956 году японцы достигли довоенного уровня душевого ВВП. И только в начале шестидесятых годов пошел экономический рост, т.е. через более чем 15 лет.

“Экономическое чудо” послевоенной Германии . Социал-демократические оппоненты писали о Людвиге Эрхарде и немецких реформах в то время. “Все положения и теория, которые нам преподносил федеральный министр народного хозяйства (Эрхард. — Е.Г. ), окончательно потерпели крах. Вся его политика кончилась провалом”. И только к 1956 году через 10 лет оппозиция стала высказываться, как вспоминал Эрхард, несколько более примирительно.

Особо следует остановиться на Китае. Эта тема, самая проблематичная. К 1978 году, когда Китай начал реформы по своим показателям он очень напоминала Россию 1929 года. При очень низком уровне индустриального развития Китай получил возможность формировать свой новый частный индустриальный сектор не на месте старого госсектора, а рядом — и это очень важное отличие от ситуации в России.

2. Вопрос о “халявной” приватизации

Критики утверждают, что “халявная” приватизация не дала эффективного собственника, не принесла роста производства. И что надо было просто навести порядок в государственной собственности, и она давала бы в казну огромные деньги.

Однако из истории СССР известно, что поднять эффективность госсектора или хотя бы его части пытались много раз — от совнархозов при Хрущеве, бригадного подряда при Брежневе, ареста прогульщиков в кинотеатрах при Андропове до записанного в программу КПСС научно-технического рывка при Горбачеве и ничего не вышло.

При этом даже коммунисты из нашей Госдумы, изучив вопрос о “вредительской приватизации” пришли к выводу, что частные предприятия работают не хуже государственных, а лучше. Об этом заявила специальная депутатская комиссия.

То, что рыночная экономика эффективней общегосударственной, в 1991 году понимали многие. Ведь исходную правовую базу приватизации составили два закона о приватизации, принятые Верховным Советом РСФСР в июле 1991 года, т.е. задолго до прихода Гайдара и Чубайса в правительство.

Кроме того и Гайдар, и Чубайс были против приватизационных чеков. А Верховный Совет действительно принял закон о чековой приватизации до их прихода в правительство. Идея целиком овладела СМИ.

Первоначально реформаторы считали, что надо достичь финансовой стабилизации, каких-то элементов рынка, чтобы в стране появились деньги, за которые можно было бы продавать предприятия, и хотя бы относительно рыночная цена этих объектов. Ясно было, что небольшую собственность — мастерские, магазины — можно было приватизировать сразу, а остальное пришлось бы оставить на 3 или 5 лет.

Однако это было ошибочное намерение тащить столько лет на государственном горбу абсолютно неэффективную госсобственность в условиях разваливающейся страны, пустой казны и потери рычагов управления. Пришлось идти по российскому варианту приватизации, указанному Верховным Советом.

Основная ошибка приватизации по мнению Гайдара проведенная под давлением левых приватизация по второму варианту, который отдавал 51 % акций трудовому коллективу, а фактически — директору. Когда стало ясно: или никакой приватизации, или контрольный пакет фактически бесплатно — трудовому коллективу, вынужденно пошли на компромисс.

Дальше Верховный Совет выставил жесткое требование: не повышать цену предприятий, на которых идет такая приватизация. Теперь, конечно, можно ругать реформаторов за бесплатную раздачу собственности

И в результате эффективных собственников в стране так и не появилось. Мы получили неполноценных собственников — инсайдеров с правом бесконтрольно и абсолютно безнаказанно распоряжаться чужим добром..

Заметим, что нигде и никогда в мире приватизация, каким бы способом она не велась, не считалась справедливой. Ни шахтеры Англии, ни восточные немцы, которые тоже возмущались, что некоторые их крупные предприятия продали вообще за символическую цену — за одну марку.

Вместе с тем появление и растаскивание крупной собственности началось еще при союзном правительстве Н.И. Рыжкова. Когда, активно создавались так называемые малые предприятия, народные предприятия, псевдоакционерные общества и псевдокоммерческие банки.

Еще за счет действия закона 1989 года о предприятиях еще до ваучеров при разрешении аренды с правом выкупа руководящая партийно-хозяйственная элита почувстовав, что социалистическая система разваливается , через кооперативы и малые предприятия при больших предприятиях обзавелась собственностью с полным хозяйственным ведением. За счет реформ Чубайсовской приватизации меньше 51% директорам оставить не получилось.

Под давлением сложившихся обстоятельств реформаторы были вынуждены принять такую схему: базовый момент — собственность реально в руках директоров, причем в наиболее неэффективной форме, легально плохо оформленной, стимулирующей воровство.

Далее, они хотели добиться ваучерной приватизацией, чтобы собственность была упорядоченно распределена, позиции инсайдеров (директоров) ослаблены, появились первые частные внешние акционеры, скупившие ваучеры, контроль над собственностью перераспределяется из рук инсайдеров в руки эффективных собственников, которые наводят порядок на предприятии.

Проблема обесценения вкладов в результате отпуска (либерализации) цен и инфляции.В тот момент Правительству реформаторов оставили нулевые валютные запасы, около 110 млрд. долларов долгов и проблему со сбербанком, сейфы которого были также пусты. Самой высокой нравственностью в то время было спасение людей от голода и холода, а инднексация вкладов была просто нереалистична.

К концу 1992 года страна была неизмеримо более стабильной, чем в 1991 году. В стране не случилось ни голода, ни катастрофы. Практически исчезли дефицит и очереди. Заработал рубль. Была раскрепощена инициатива сотен тысяч россиян. Но для того, чтобы всерьез ставить вопрос о компенсации вкладов, необходимо было еще несколько лет твердого реформаторского курса, восстановления устойчивого роста экономики на рыночных основах.